Дневник брата милосердия. Вячеслав Сорокин

      Всесилие любви

      28 декабря 2017 г., храм А.Критского, богадельня

      Перед занятиями, ещё на сестринском молебне, надел на себя врученное мне при посвящении братское облачение. Почувствовал сразу, словно тонкая и плотная броня, доспех, покрыл меня со всех сторон. Сразу отступили тяжёлые чувства, которые, как голодные звери, ходят вокруг меня уже который день.

      Сегодня, сразу после сестрических занятий, иду к бабушкам с опаской, так как, во-первых, продолжаю недомогать и, во-вторых, помню свой последний слабый, можно даже сказать неудачный, опыт. Неудачный он потому, что не произошло самого главного – Диалога Любви.

      Верочка Пампушкина на месте. Я видел её ещё до занятий и перекинулся несколькими фразами. Она пребывает в своей стране детства и такое чувство, что вокруг неё порхают бабочки и светит солнышко. Говорят, за сиротами Бог присматривает особо и горе тому, кто обидит сироту.

      А у меня в жизни был такой эпизод: я очень сильно ранил сердце одной сироты и расколотил об пол у неё на глазах дорогую её сердцу вещицу, доставшуюся ей от отца. С тех пор, сколько я ни исповедовал этот свой грех, боль и горечь от этого поступка меня не оставляют. Один раз в магазине я услышал, что девушка сказала продавщице, что она – сирота, и я хотел подбежать и заплатить за нее, т.к. там были какие-то проблемы с оплатой, сказав, что я так рад, что могу хоть как-то поспособствовать сироте, искупив свой грех, совершенный в юности. А может быть Вера Пампушкина и есть та самая сирота, которую мне послал Господь по моим немым просьбам?

      Пошел к Зинаиде Тимофеевне. Этот мой третий заход опять оказался неудачным. Она снова безмятежно спала. Ну и ну! Как тут будешь выполнять послушание? Впрочем, как Бог даст.

      Зашел в соседнюю палату к Устинье Яковлевне – она тоже спала. Наконец-то разглядел её соседку – довольно стройная старушка с вытянутым страдальчески-тоскливым лицом, укутанная в халат красного цвета, украшенный орнаментом с какими-то странными насекомыми – помесью жука и Божьей коровки. Это она стоически терпела тогда наши громкие разговоры с Устиньей.

      – Здравствуйте! У Вас ножки не мёрзнут?

      – Конечно мёрзнут.

      – Ну так давайте я укрою Вас одеялком…

      – Это не поможет, – с драматическим выражением лица говорит она, – тут ведь так накидывают оттуда, так накидывают, словно я по колено в земле, да не просто в земле, а в сырой, мокрой земле…

      Образно говоря, это действительно так, учитывая её почтенный возраст. Впрочем, начинаю понимать, что насельница дементная, если не хуже. У меня нет специально медицинского опыта, чтобы профессионально определить это по каким-то признакам. Снова по сердцу пробегает лёгкий холодок и замешательство – то ли я делаю, туда ли лезу? Решаю, что надо попробовать найти хоть какие-то точки соприкосновения. В уме начинает крутиться Иисусова молитва.

      – Как Вас зовут? – спрашиваю, а сам разминаю ей ступни, на которые уже надеты как минимум две пары носок. Снова хочется согреть