Рассвет костяной волшебницы. Кэтрин Парди

тебя не было рядом, чтобы помочь ему. Я подслушала разговор гвардейцев. Они сказали, что ты убежала.

      – Это не то, что… – Я потираю лоб, ощущая, как чувство вины захлестывает меня. – Мне казалось, ему ничего не угрожало, когда я убегала.

      – Зато теперь, благодаря тебе, он в темнице. А к ворам никто не проявляет благосклонности. – Ее суровый взгляд смягчается, а подбородок начинает дрожать. – Они могут казнить его, если мы что-то быстро не придумаем.

      Я вздрагиваю. Нельзя позволить Бастьену умереть. Я в долгу перед Аилессой.

      – Гвардейцы разобрались, как мы проникли в замок?

      Жюли кивает.

      – Мы с Марселем едва унесли ноги.

      – Тогда как нам проникнуть в Бо Пале?

      Поиски подходящего места и подготовка к взрыву заняли две недели.

      Она делает глубокий вдох, словно не раз репетировала свой ответ.

      – У меня есть идея. В ту ночь, когда мы с Бастьеном и Марселем привели Аилессу в катакомбы…

      – Ты хотела сказать, когда вы похитили ее?

      – Да, да. – Жюли отмахивается от моих слов. – Одива попыталась освободить ее… попыталась отвлечь нас, чтобы Аилесса могла сбежать. И это почти сработало. – Она быстро объясняет, как множество гигантских летучих мышей напали на них.

      Я вспоминаю ту ночь.

      – Одива пела и молилась Тирусу, – бормочу я. Когда старшие Леуррессы отправились на поиски Аилессы, мать осталась в замке Кре. – Я видела, как она порезала палец о зубы черепа ночной вечерницы. Видимо, для ритуала требовалась ее кровь.

      Что неудивительно. Ведь Аилесса – ее дочь и одной с ней крови. Поэтому летучие мыши по зову магии направились туда, где ее удерживали.

      – Отлично, – говорит Жюли. – Тогда ты знаешь, как это сделать.

      – Возможно.

      Кажется, это не сложнее ритуала призыва amouré Аилессы, который я проводила.

      – Но ритуалы обращения к Тирусу используются только в крайних случаях.

      – Ты разве не слышала, что я говорила? Воров отправляют на виселицу. Что это, если не крайний случай, Сабина?

      Во рту все пересыхает, и я заставляю себя сглотнуть.

      – Ну, не думаю, что нашествие ночных козодоев или саламандр сможет причинить столько же вреда, как летучие мыши.

      – А золотые шакалы? – спрашивает Жюли.

      – Они не обитают в Южной Галле. – Убитый мной шакал невероятная редкость. И вообще, непонятно, как его занесло сюда. – Ритуалы Леурресс сильны, но не способны создать новую жизнь.

      – Так я и думала. – Она склоняет голову набок. – Значит, если нам необходимо, чтобы животные напали на замок, они должны обитать где-то рядом?

      Я хмурюсь, заметив, как блестят от нетерпения ее карие глаза.

      – У меня уже есть три кости благодати, Жюли. Я не могу…

      – У Одивы их было пять.

      – Я не matrone. Вернее, не совсем. Аилесса скоро вернется, и…

      – Но пока же ты matrone. Так почему бы тебе не заполучить еще одну кость. – Она пожимает плечами. – А когда Аилесса наденет корону, выбросишь ее. К тому же, если змеи отвлекут