Книга учёта пространства. Товарищ Эхо

всё ведает о том,

      Как земли стропила стонут

      В положении светил,

      Как небесный ходит дворник

      Строя лунный монастырь.

      Как стада сквозь ночь ступают,

      Своих мыслей качая лампадки,

      И, чернильные, стенают

      Их копытца, увязая в облачной патоке.

      Так и люди вертят повсюду шей своих складками,

      Украдкий мир с головы до пят узнавая,

      Пока в бережной божьей тетрадке

      Кляксой случайной горит их смертей запятая.

      [геометрия превращений]

      Человечья душа удивлялась,

      Когда перед ней открывалась

      Божая табличка:

      На ней было не имя, не кличка -

      Но потешные солдатики, былинки,

      Разные передвижные картинки

      Огненными туловками горели,

      А ладоней не грели.

      И душа, замерев, смотрела,

      И смотрело застывшее тело

      На шевеление разнообразных организмов

      Посредством собственных зрения механизмов:

      Вот, шевеля лица́ усами

      Ходят люди вверх ногами.

      Вот ангелические сущности

      Скользят прилежно по небес окружности.

      Вот хлебороб в кулак сжимает тяпку

      И трёт лицо земли чумазой тряпкой.

      Мы место это обозначим заповедным,

      В него вгрыземся взглядом привиредным,

      Потому как точка только и заметна

      С небес, где мы живем безбедно.

      Потому как рядом жмутся наши души,

      Каждая по счёту, чтобы лучше слушать.

      И все пятнышки человеческого рода

      Друг за дружкой снуют от гроба и до гроба.

      И только когда движение их прерывается,

      Что-то подлинное начинается.

      Человек был сразу всегда и всюду.

      А потом сказал он: больше я не буду!

      [великий завет и папиросная бумага]

      где-то высоко в пустыне страстей человечьих

      человек понимает, вдруг, очевидные вещи

      и спускается, неся в ладонях внутренний храм,

      в мир, напоминающий шалаш, то ли харам.

      человек сам себе кажется святым и вещим,

      но у подножия мира он теряет все очевидные вещи,

      внутри его головы мешаются вавилонские языки.