Штормило! Море волнующих историй. Елена Чиркова

выплыла из ресторана.

                                          * * *

      После завтрака Тоня отправилась к океану.

      Брызг бирюзовых волн слепил Антонину. Шёпот моря пьянил и склонял к дневной дрёме.

      «Хорошо бы пойти на массаж, – лёжа на шезлонге, думала Тоня. – А что? Возьму и пойду».

      Тоня держала путь согласно стрелочкам, которые указывали ей дорогу в спа-центр.

      На протяжении всего пути Антонина приостанавливалась перед глянцевыми картинками с безупречно-красивыми девушками.

      Те бесстыдно извивали тело, расхваливая тем самым несомненный эффект от ароматерапии, пилингов, обёртываний и всяких других непонятных для Антонины процедур.

      «Обертывание. Это чё?.. – чуть приуныв от осознания собственного несовершенства, по сравнению с идеально нарисованными красотками, соображала Тоня. – Да чтоб меня обернуть, никакой обёртывалки не хватит».

                                          * * *

      Хотя спа-центр уже гостеприимно распахнул перед Антониной стеклянные двери, она, потеряв уверенность, готова была пойти на попятную.

      Таким он был пугающе роскошным.

      А она – нет.

      Как вдруг! Навстречу Тоне пулей вылетела маленькая собачонка.

      Белая кудрявая болонка с розовым бантиком на макушке отчего-то недружелюбно оскалилась на Антонину. А Тоня при виде собаки чуть не присела.

                                          * * *

      – Снежанка! Снежаночка! Господи, помилуй! – Тоня левую руку вжала в истерично заклокотавшее сердце, а правую протянула к собачонке, зашедшейся в недружелюбном визгливом лае. – Снежанка! Ты как здесь? Хозяйка твоя где?

      У Тони не было сомнений: собака принадлежит её соседке по квартирному подъезду в её родном городе, Виолетте.

      Антонина Виолу недолюбливала.

      Сказать точнее: Антонина Виолетте завидовала.

      Когда Тонина дочка была ещё старшеклассницей, Виолетта была для неё прям кумиром, чем мать не на шутку бесила.

      Антонина понимала, что до кумира собственного дитя она по многим параметрам не дотягивает, и чувствовала злость, зависть, обиду.

      А Виола, яркая дородная тридцатилетняя женщина, вовсе не спешила обзаводиться домашним хозяйством и детьми.

      Про таких, как Виола, говорят: «Любовников меняет как перчатки»…

      Назойливых вопящих деток Виоле заменяла милая болонка Снежана.

                                          * * *

      Однажды поздним вечером Тоня спешила с работы.

      Ручки тяжёлой авоськи с картошкой впились в ладонь, соринка, попавшая в глаз ещё днём, доводила до исступления.

      У дома гуляла Виола.

      Надушенная. В крупных кольцах волос цвета водной лилии.

      Чёрный длинный плащ стройнил слегка рыхловатое тело соседки, широкий пояс с крупною пряжкой указывал талию.

                                          * * *

      Снежана с алым бантиком на макушке трусила рядом.

      Тоня Деева позавидовала Виоле. Её роскошному виду, её беззаботности,