Рыжик на обочине. Энн Тайлер

«О! Это Майка. Майка Мортимер» – и сказала, что вы были ее любовью. На всю жизнь.

      – Она так сказала?

      – Ну, она сказала, что она тогда так думала.

      – А!

      – Я спросил, где вы теперь, и она сказала, когда она в последний раз слышала о вас, вы были кем-то вроде компьютерного гуру в Балтиморе. Ей говорила тетя Марисса.

      – Тетя? А! – отозвался Майка. Должно быть, Марисса Бэйрд, решил он, – соседка Лорны по университетскому общежитию.

      – Мама сказала, вы часто меняли траекторию, так что она не была уверена, занимаетесь ли вы этим по-прежнему.

      Перколятор забурлил, забился в припадке – значит, кофе почти готов. Майка встал и пошел за кружками. Подождал, пока унялось бурление, наполнил кружки, принес их на стол.

      – Тетя Марисса все еще ездит на встречи выпускников, – сказал Бринк. – Она знает все про всех.

      – На нее похоже, – сказал Майка и подвинул сахарницу Бринку.

      – Вас не очень трудно было найти, – сообщил Бринк.

      – Да, наверное, не особо трудно, – согласился Майка.

      – «Майка Мортимер, хозяин». Прямо как вывеска магазина в вестернах, верно? Клево!

      – Спасибо на добром слове, – сухо ответил Майка.

      Отхлебнул кофе. Уставился на полосу солнечного света на полу. Та малость света, что просачивалась в окно над раковиной, всегда принимала форму горизонтальной полосы.

      – Вопрос в том, зачем тебе понадобилось меня искать, – сказал он.

      Бринк размешивал сахар в кружке, но тут остановился и поднял голову.

      – Понимаете, – сказал он, – всем очевидно, что я не вписываюсь в семью. Среди них я словно… словно урод какой. Они все такие… А я похож на вас.

      – Ты же меня совсем не знаешь, – напомнил Майка.

      – Гены тоже что-то значат, – возразил Бринк, пристально глядя ему в глаза.

      – Гены?

      Бринк молчал.

      – Не понимаю, – сказал наконец Майка.

      – Думаю, вы все поймете, если подумаете, – сказал Бринк.

      – В смысле?

      Бринк демонстративно вздохнул.

      – Нужно все словами? – спросил он. – Вы и мама… Вы были вместе… Мама забеременела…

      – Что?!

      Бринк все так же пристально смотрел на него.

      – Но мама ведь не говорила, будто я имею к этому какое-то отношение! – сказал Майка.

      – Мама вообще ничего не говорила. Никогда. Всякий раз, когда я спрашивал, кто это был, она отвечала: это несущественно.

      – Несущественно, – повторил Майка. Он чуть было не засмеялся, но пожалел мальчика. – Ладно, давай уделим этому делу минутку, – предложил он. – Сколько тебе лет?

      – Восемнадцать, – ответил мальчик.

      – Восемнадцать. Так. А я бросил универ двадцать – двадцать с лишним лет назад. К тому времени мы с твоей мамой давно уже не были парой, несколько месяцев вовсе не виделись. К тому же…

      К тому же у них с Лорной никогда не было секса. Лорна носила специальное золотое кольцо, которое выдавали в ее церкви, оно означало, что она «сберегает себя», как она выражалась, и Майка не пытался ее уговаривать.