Стая для ведьмы. Эльвира Осетина

обязательно пойдешь в школу и будешь учиться.

      Мама обнимает меня и гладит по голове. Я люблю, когда она меня обнимает, мне становится спокойней. Когда папа дома, меня обнимать нельзя. Папа говорит, что так я буду избалованная. И я стараюсь папу не расстраивать.

      Мама дает мне разноцветные карандашики. Я радуюсь и тут же пытаюсь выхватить их из маминых рук, я давно не рисовала, а так люблю это делать. Папа говорит, что нельзя рисовать слишком часто, что я буду баловаться, но я ничего не могу с собой поделать, это же так интересно. Вот только мама тогда плакала, когда я нарисовала нас всех на листочке. Я хотела папе показать, но мама не разрешила, сказала, что папа не любит рисунки.

      – Леночка, ими нужно пользоваться аккуратно. У нас больше не будет, ты же знаешь?

      – Да, мам, я аккуратно.

      Осторожно достаю из коробочки новые карандаши.

      – Нарисуем арбуз?

      Я киваю, уже достаю зеленый и салатовый. Цвета я выучила уже давно. Мама книжку приносила, там много красочных картинок. Вывожу круг, получается неровный, хочу взять другой листик.

      – Ничего страшного, давай мы его немного подкруглим?

      Мама помогает мне сделать арбуз круглым. У нее получается лучше, красивее.

      Я уже беру салатовый, чтобы нарисовать полоски арбузу, как слышу, как в двери поворачивается ключ. Мы с мамой вздрагиваем. Мама забирает карандашики, складывает их в коробочку. А я прячу Лялю, папа не должен знать, что она у меня есть. Ляля мой друг, а друзей не предают. Я сижу тихо-тихо, пока мама в коридоре встречает папу. Папа заходит в комнату. Он большой и страшный.

      – Елена. Как прошел день?

      – Хорошо, – отвечаю папе.

      – Что делали с мамой?

      – Буквы учили и цифры.

      Я не говорю о карандашиках. Знаю, что папа будет зол, а мама будет плакать, папа маме будет делать больно.

      Папа гладит меня по голове, рассматривает комнату. Мы с мамой убрались, папа не будет злиться. Мне страшно. Мама на кухне готовит папе ужин. Папа подходит к комоду и проводит по нему пальцем. На пальце пыль.

      Я вскакиваю и бегу в ванную за тряпкой. Прибегаю, начинаю вытирать. Папа смотрит внимательно, кажется, он доволен.

      – Молодец, Елена. Только пыль нужно было вытирать не при мне, а днем. Иди вставай в угол.

      Я стараюсь не плакать, но мне все равно обидно. В углу стоять грустно и долго и спать все время хочется, а садиться нельзя. Не сдерживаюсь и швыркаю носом. Замираю, оборачиваюсь и радуюсь: папа не слышал, он уже на кухню ушел к маме. Уношу тряпку в ванную и иду в комнату, встаю в угол. Думаю о Ляле, ночью возьму ее к себе спать. Она со мной хорошо спит. А если ей мысленно что-нибудь сказать? Мама говорила, что можно придумывать и говорить с Лялей мысленно, она как будто услышит понарошку и понарошку мысленно ответит.

      "Ляля, ты слышишь?"

      "Слышу".

      Это я понарошку вместо Ляли отвечаю.

      – А-а-а! – мама кричит, и я зажмуриваюсь.

      Слышу грохот на кухне.

      – Я что, непонятно объяснял? Что, так сложно за чистотой следить? Ты понимаешь, сколько опасных бактерий в пыли? Хочешь и себя, и ребенка угробить.

      – Андрюш, мы вытирали