Требуется Сын Человеческий. Игорь Викторович Умнов

примеры, пожалуйста: Александр Македонский хотел, чтобы по всему миру существовали греческие общины, мы – истинные римляне, не признаём никакого другого правления, кроме римской республики. Византия мечтала, чтобы весь мир обратился в православную веру. Османская империя всегда желала, напротив, обратить всех жителей земли в веру мусульманскую. Солдаты Наполеона верили в свободу, равенство и братство, а русские крестьяне и дворяне верили в царское самодержавие. Гитлер попытался на всём земном шаре установить немецкий порядок. Уже в наше время янки с помощью бомбардировщиков учат американской свободе арабов. Видите, господин преподаватель, на протяжении всего исторического процесса все кого-нибудь да учат. А что в руках учителя находится в данный момент: указка, острая сабля или крылатая ракета – всего лишь дело времени и техники.

      – В будущем человека нет ничего из того, чего не было бы в его прошлом, – настаивал директор, открывая одну за другой жестяные банки с ледяным пивом. – Нельзя переписывать историю только потому, что кому-то благорассудится.

      – Безупречная логика! – восхищался гипсовый постамент.

      – Безупречная логика?! – разгорячённый вином, возражал я в основном Цицерону. – Лживую историю не только можно, но и нужно переписывать!

      – Это будет создавать нежелательные прецеденты, – отверг моё предложение Ловьяди. – Альтернативный вектор развития, к чему он приведёт?

      – Не Ваше дело спорить со мной, – резко предупредил я, – ибо Ваше дело не предлагать людям для пищи ума устаревшие символы…

      – Ну вот если хотите, есть отличные лобстеры, – посмел перебить меня директор и тут же пожалел об этом, так как спорить с высшим существом, находящимся в сильном подпитии, было, по крайней мере, неразумно, если не сказать больше – нецелесообразно.

      Я попытался укусить обидчика за нос, но он во избежание кровопролития ловко спрятался за Цицерона. Последний стоически лишился своего органа обоняния, хотя на вкус он был как обыкновенный школьный мел.

      – Раз уж мы заговорили об образовании, – язык мой предательски заплетался. – Хочу сказать, что, воспитываясь в католическом колледже, я только и слышал что о боге и дьяволе. Бог здесь, дьявол там. В свою очередь, когда дьявол здесь, бог там. И получается так, что я вечно посередине! Они всё чего-то требуют от меня: один говорит, делай так, и здесь тебе будет невыносимо, зато там вечное блаженство. Другой же, напротив, советует делать обратное и обещает, что там будет не очень, зато здесь – превосходно.

      – Здесь превосходно! – поддакивал мне директор, одновременно следя за атмосферным давлением в бойлере, чтобы клубящегося пара вокруг нас не убывало.

      Как из этого пара, да ещё в мужском отделении общественного учреждения, потом появились голые девицы, было уже за гранью моего понимания!

      В довершение этого безобразного диспута в бане исчез мой английский костюм, и я, завернувшись в белоснежную простыню, выслушивал долгую историю от подученного