Итальянские каникулы. Чао, лето!. Александра Хоменок

ногах, как будет выглядеть манипуляция.

      – Не, у меня синдром дерматитной уртикарии.

      – А, ну ладно, – и Олька в своем супер-скрывающем-все, темно-синем с розовой полоской купальнике уходит обратно на кайфовую сторону бассейна.

            Завтра мы едем в Венецию, а значит не придется переживать позор и притворяться синдромной. Щупаю плавки – достаточно сухие, чтобы я могла жить дальше. Верх подсох и поплотнел, ткань снова стала голубой, блестящей и глазонепроницаемый. Наполовину выпутываюсь из полотенца и так сижу, пока Тата не говорит «пошли» и мы идем в раздевалки.

      Ленка сегодня в новой кепке, она даже ценник не успела срезать.

      – Моя вчара улятела, фиить и все.

      – Да ладно! – не верит Олька.

      – Я ее на окно повесила, а потом смотрю – няма. Хозяйка сказала, што вьени фуори.

      – Да не могла она далеко улететь, – снова вступает Олька.

      – Ай, я ня знаю, мне новую купили.

      – Как-как она сказала? – переспрашиваю я.

      – Ф-у-о-р-и, – повторяет Ленка.

      – Ну, пока, – говорю я, хотя мой поворот еще дальше, чем татин, а мы и до него пока не дошли.

            Ускоряю шаг. Мне нужно подумать, хочу все решить быстрее, потому что лето меня ждать не будет.

      Руби встречает меня на террасе.

      – Сiao, com’è la pishina?36

      – Нормале, – отвечаю я на понятном ей сленге и забегаю в дом.

            Поднимаюсь на второй этаж и выуживаю из рюкзака «виновника» моей ложной уртикарии. Открываю окно и высовываюсь из него, типа подышать, картинно смотрю вдаль. Вижу, как Руби надевает солнечные очки и откидывает спинку садового стула назад. Теперь второй этаж дома вместе с моим окном отражаются в стеклах ее очков. Подвешиваю верх купальника на ручку открытого окна (никаких узлов, только элегантный бантик), плавки выжимаю на отлив, раскладываю там же и приглаживаю.

            Мой план, конечно, держится на веревочке. Но Руби все видела, я уверена. Осталось только дождаться послезавтра, и дело в кепке. Вот так, сама того не зная, Ленка научила меня «улетательному» фокусу, который должен спасти мою честь.

      Снова смотрю в даль и произношу заклинание Жана-Батиста-Эманнуэля Зорга:

      «Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам»37.

      А фоном уже потрынькивает строчка из гороскопа про склонность к обману:

      «I can't change my mold, no, no, no, no, no, no»38.

      Вообще-то я честная, но пока что придется кое в чем приврать. А всего-то и нужно – встать ночью и «улететь» купальник к рубиному приходу. Поэтому я ложусь спать без подушки и убираю салфетку-щиток с мигающих цифр – множу неудобства. И это срабатывает. Просыпаюсь еще до рассвета, шея ругается на меня скукоженной мышцей, подушка на тумбочке – скулит. Возвращаю ее обратно – поспи, дорогая. А сама чапаю к окну.

      Купальник высох и кажется нормальным. Но я не дам себя провести. Снимаю его с окна, заворачиваю

36

Привет, как бассейн?

37

Слова из фильма «Пятый Элемент».

38

Я не могу изменить свою суть, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Слова из песни «Bittersweet Symphony» группы The Verve.