Домовушка. Екатерина Шитова

не приходила в чувство.

      Тогда женщина поднялась с пола, выскочила в сени, накинула поверх ночнушки халат и со всех ног побежала в лес, к ведьме Кукулихе. На деревенского фельдшера надежды не было, слишком молод он был, а Кукулиха – лекарка проверенная, она ещё не такое на своём веку повидала, поможет.

      ***

      Кукулиха долго возилась с Алёной, но кровотечение остановила. Потом она взглянула на Фаину, которая все это время сидела возле кровати с бледным, напряженным лицом.

      – Кровь остановилась. Жить будет.

      – Слава богу! – выдохнула женщина, наклонилась к дочери и поцеловала её в лоб.

      Кукулиха пошла на кухню мыть руки, а Фаина в это время переменила под Аленой простыни и накрыла ее, спящую, одеялом.

      – А что с ней такое случилось, Кукулиха? Что за напасть такая? – спросила женщина у старухи.

      Ведьма как будто опешила от ее вопроса.

      – Я думала, ты по просьбе Алены ко мне за помощью пришла, – тихо ответила она, – а ты, вон как, не ведаешь ничего про свою дочку.

      Фаина вопросительно взглянула в лицо Кукулихе и нахмурилась.

      – А ну, Кукулиха, рассказывай все, что знаешь об Алёнке! Иначе я тебя отсюда не выпущу!

      Женщина уперла руки в бока, широко расставила ноги, давая понять собеседнице, что ей не уйти от ответа. Кукулиха тяжело опустилась на табурет и заговорила, глядя на бледное лицо Алены.

      – Была она вчера у меня в лесу.

      – У тебя в лесу? – удивлённо воскликнула Фаина, – Когда успела?

      Кукулиха пожала плечами, и Фаина воскликнула, всплеснув руками:

      – Зачем же она к тебе приходила? Уж не за приворотным ли зельем?

      – За другим приходила, – ответила Кукулиха и перевела взгляд на Фаину, – за травой, которая от бремени избавляет.

      – Что? От какого-такого бремени? – голос Фаины прозвучал глухо.

      – На сносях она, вот что, – повторила старуха.

      Она откинула одеяло и, задрав Аленину сорочку, показала Фаине округлившийся живот.

      Мать замерла напротив дочери, потрогала рукой ее живот, а потом отдернула руку и стала нервно ходить из угла в угол. Лицо её покрылось алой краской, глаза злобно засверкали. Она подошла к Алене, занесла над её головой кулак и затрясла им в воздухе.

      – Убью! Убью! Дура! – яростно прошептала она.

      – Она так про тебя и говорила, – кивнула головой Кукулиха, – что убьёшь, коли узнаешь. Запугала ты ее, Фаина.

      – Мерзавка! Потаскуха! – выплевывала все новые и новые оскорбления разъяренная женщина.

      Кукулиха встала и заковыляла к выходу.

      – Пойду-ка я, теперь уж и без меня разберетесь, – сказала она.

      – Стой! – строго крикнула ей вслед Фаина.

      Старуха обернулась, спокойно взглянула в распухшее от ярости лицо женщины.

      – Убралось бремя-то? – гораздо тише спросила она, показывая пальцем на живот Алены.

      – Нет. Не вышел ребёнок.

      – Как не вышел? Столько крови из нее вытекло! – возмутилась Фаина, – а он не вышел?

      – Сильное