Действующее лицо и исполнители. Анатолий Агарков

посмотрел на приятеля устало печальными, грустными глазами.

      Поставив бокал на стол, Сергей покачал головой:

      – Кажется, я увлекся.

      И после сидел на своем месте с таким выражением лица, словно только что понял – сейчас, что для него начинается самое трудное, что может быть в отношениях с девушками.

      Иваныч раскусил его состояние и скорее в шутку, чем в серьез, посоветовал:

      – Бросай свой блог, начинай добиваться внимания Жени – вот тебе тема.

      Конечно, это не дружеский совет, а скорее подначка, чтобы задеть самолюбие.

      – Ты прав, Илья Иваныч, если блог свой однажды профукаю, подкачу под бочок к какой-нибудь дамочке – корми, родная, а я тебе сказочки буду рассказывать на ночь, как был богат, как…

      Он говорил это искренне. Хорошим было лицо его в этот момент, замечательными глаза, хотя в них читались усталость и печаль…

      Видела бы Женя его в этот момент – Алдакушев поискал девушку глазами.

      За столом её не было. Не было и в кругу танцующих. Жаль…

      Ну как тут не в пасть в тоску и печаль молодому человеку? Надо с Женей поговорить.

      Приняв решение, Илья налил и выпил один.

      В банкетном зале работал кондиционер. А без него вряд ли праздник можно было назвать таковым. День выдался такой жаркий, что духоты и на вечер осталось сверх меры.

      Меж деревьями санатория струился горячий воздух, густое волнистое марево поднималось над озером.

      Сдурела погода!

      Артисты и гости их давно умяли жаркое, до отвала наелись мороженного, но на прогулку не спешили, спасаясь под свежестью кондиционера. Да и питья ещё было навалом, не все съедено на столах. Люди держались до последнего…

      Жарко было чрезвычайно. Веселящиеся выскакивали на крыльцо покурить, поговорить… и обратно – в тень и прохладу.

      Наконец, решили – пора и честь знать. Забрали конфеты из ваз и все, что можно было с собой съестного-спиртного прихватить, отправились на берег Подборного озера. Другими словами – на пляж.

      Кто мог и хотел, искупался, кто-то умылся, кто-то, сняв туфли, ноги мочил в целебной воде.

      В тени под навесом учинили походный стол. Угощали и отдыхающих от щедрот пьяной русской души.

      Но напряжения не создавали: таки художественная самодеятельность – самый цвет села, а не хухры-мухры…

      Пшеничная коврига, которой встречали комиссию из района, сохранилась и пошла по рукам, рвалась на части закуской к спиртному.

      Илья ораторствовал, размахивая остатками мякиша:

      – Свежий пшеничный хлеб пахнет жизнью. Все есть в этом запахе – бражный дух, прозрачность воздуха, летний зной и лугов аромат… Бедные городские люди, не знают, что такое свежий пшеничный хлеб из русской печи. Что вы едите? Булка – кирпич, а природа не благословит углы. Да здравствуют ковриги! Сделайте себя счастливыми! Попробуйте нашего пшеничного хлеба…

      Его слушали, и отдыхающие тянули руки – всем вдруг захотелось попробовать духмяного круглого чуда из русской печи.

      Прирожденный оратор! – дивился на приятеля Нарышкин. – Его бы на блог зазывалой.

      Лидия