Дети полуночи. Салман Рушди

дырки, поменьше, и в припадке дикой ностальгической ярости растолкал изумленную жену и завопил благим матом, потрясая у нее перед носом ее собственной историей:

      – Моль поела! Гляди, бегам, поела моль! Ты забыла положить нафталин!

      Но отсчет времени продолжается… восемнадцать часов до прихода, семнадцать, шестнадцать… и вот уже в родильном доме доктора Нарликара слышны крики роженицы. Там сидит Уи Уилли Уинки, его жена Ванита восемь часов мучается и не может родить. Это началось как раз тогда, когда за сотни миль М. А. Джинна провозгласил полночное рождение нации мусульман… но она все еще корчится на постели в “благотворительной палате” родильного дома доктора Нарликара, предназначенной для бедняков… глаза ее вылезли из орбит, тело блестит от пота, но ребенок не желает выходить, да и отца его не видать; сейчас только восемь утра, но, судя по всему, младенец вполне может дождаться полуночи.

      Слухи по городу: “Статуя скакала прошлой ночью!” …“И светила сулят беду!”…Но, несмотря на зловещие знаки, город держался и новый миф высверкивал в краешках его глаз. Август в Бомбее – месяц праздников: день рождения Кришны и день кокоса, а в этом году – четырнадцать часов до прихода, тринадцать, двенадцать – в календаре появится еще один праздник, новое мифическое торжество, ибо нация, доселе не существовавшая, вот-вот завоюет себе свободу и выбросит всех нас, словно из катапульты, в созданный заново мир, который имел за плечами пять тысяч лет истории, придумал шахматы и торговал со Средним царством Египта[137], но все же был до сих пор миром воображаемым; в мифическую страну, которая ушла бы в небытие, если бы не феноменальные усилия коллективной воли – если бы не мечта, не сон, видеть который согласились мы все; массовая галлюцинация, одолевшая в той или иной мере бенгальцев и пенджабцев, мадрасцев[138] и джатов[139], которую время от времени приходится освящать и возобновлять кровавыми ритуалами. Индия, новый миф, коллективная фантазия, в пределах которой возможно все; сказка, сравниться с которой могут лишь два других мощных мифа: Деньги и Бог.

      Одно время я был живым воплощением этой сказки, этой коллективной мечты, но теперь я хотел бы оставить макрокосм, уйти от общих понятий к более частному ритуалу. Я не стану описывать массовые кровопролития на границах разделенного Пенджаба (где расчлененные нации омывались в крови друг друга[140], а некий майор Зульфикар с лицом Пульчинеллы скупал имущество беженцев по абсурдно заниженным ценам, закладывая основы состояния, способного соперничать с богатством Низама из Хайдерабада[141]); я отвращу взор свой от вспышек насилия в Бенгалии и от долгого миротворческого похода Махатмы Ганди. Я эгоист? У меня узкие взгляды? Но это простительно, как мне кажется. В конце концов, мы рождаемся не каждый день.

      Двенадцать часов до прихода. Амина Синай, пробудившись от кошмара о липучках, не заснет больше до того, как… Рамрамом Сетхом

137

Среднее царство Египта существовало с конца xxi в. до начала xviii в. до н. э.

138

“Мадрасец”– распространенное в Северной Индии уничижительное наименование всех без исключения выходцев с Юга.

139

Джаты – общее наименование относящегося к земледельческим индусским кастам населения Восточного Пенджаба, Харианы и западных районов штата Уттар-Прадеш.

140

Индо-мусульманские столкновения, вспыхнувшие 14 августа 1947 г. одновременно в Лахоре и Амритсаре, переросли в массовые грабежи, убийства и насилия. Число жертв измерялось миллионами.

141

Правители образовавшегося на земле Декана в 1720–1740‐х гг. княжества Хайдарабад носили почетный титул Низам-уль Мульк, что можно перевести как “порядок в государстве”.