Что мы будем делать с Фрэнсис?. Дэйв Элсвер

you get lost…

      Тайлер Грегори Оконма.

      Глава 1

      – На почте эта сука мне и говорит[1]…

      – Постой, ты в итоге получил квитанцию об утере?

      – Нет.

      – Стесняюсь спросить, а почему?

      – Я же рассказываю, Джен. Эта сука мне и говорит: – Пришли без бумажного извещения, у вас нет нашего мобильного приложения, на телефон не пришло СМС-оповещение о пропавшей бандероли. Как я могу вам ее отдать, если ее нет? Тут уже я рассердился, заорал…

      – Замямлил?

      – Нет, я был строг! Я сказал, чтобы они немедленно позвали управляющего и чтобы он лично проследил в каком конкретно месте она была утеряна!

      – И ее у тебя нет, – хитро сказала она.

      – Да, ее нет. Слушай, если бы эти колхозники на почте работали как надо, то и вопросов бы не было. Откуда я должен был знать о почтовых премудростях?

      – Конечно, ты ведь и в почтовый ящик не заглядываешь никогда. Ты даже не знаешь, как выглядит эта квитанция.

      – Это обычная бумажка.

      – Да, обычная важная бумажка по которой выдают посылки на почте. С этим каким-то образом справляются пенсионеры с деменцией, школьники-энтузиасты, покупающие всякие электрические детальки на алиэкспрессе, наш сосед Джоэл, от которого лифт воняет на три километра, даже он умудряется ходить на почту… А здесь всего-то надо было получить квиток, в котором было бы написано, где конкретно сейчас находятся мои щипчики для бровей… Тебя просто не о чем попросить…

      – Они вызвали управляющую! Но и она не смогла ответить, что вообще произошло с этими несчастными щипчиками из Детройта!

      – Они дизайнерские!

      – Ну не достал я их… Нет их, они в другом отделении…

      – Марк… Я отправила тебя только за квитанцией. Тебе ничего нельзя доверить – если посадить слона в свинарник, ты будешь думать где он еще 5 минут.

      Оба замолчали. Из чайной кружки Джен шел легкий пар. Марк насупил губы и сел за кухонный стол. Витиеватый узор стола напоминал об африканских племенах, охоте, кровопролитных сражениях за еду посреди дикой пустоши. В этой «саванне» лежала пустая пачка от соленых крекеров, нож без режущей кромки и зерненый творог в большой упаковке. Отчетливо было слышно, как в соседней комнате кто-то сосет соску и бренчит подвесными погремушками. Это была Фрэнсис. Весьма счастливый и здоровый ребенок, с яркими зелеными глазами и необычным загривком из едва отросших волос.

      Марк недовольно поцокал и пошел в детскую. Он пробормотал под нос: – Лучше бы Fedex’ом отправили…

      Перед входом в детскую комнату лежал синий синтетический ковер, купленный однажды на распродаже. Джен считает, что его очень легко пылесосить, потому что пыль не въедается внутрь волокон. Марк поправил ковер большим пальцем ноги и подошел к кроватке. Малышка беззвучно пялилась на пластиковую ракету с красной дюзой, нависшую над ней, как кашпо с монстерой где-нибудь в переулках на севере Италии над пьяненьким, довольным от улова рыбаком. Едва увидев папу, она одарила его широкой улыбкой. И слюнями.

      Если о ком-то сложно было сказать в двух словах, то о Марке невозможно было рассказать и в целом абзаце. В 30 лет многие достигли большего, но многие не достигали ничего. Он любит рубашки и классическую обувь, но надевает их с совершенно неподходящими вещами. Как вам старческие бежевые бриджи, серые носки с черной полоской посередине и строгие туфли с круглым носом? Это наряд Марка для похода на блошиный рынок.

      Работа Марка – поиск чистейших алмазов в горах необработанных, да и откровенно попахивающих графоманией текстов. Да, он редактор, который ищет соплежуев, снующих по квартире с сигаретой туда-сюда, бредящих немыслимой славой писателя, гонорарами как у Паттерсона, смыслом как у Пинчона, а главное – женщинами! Женщинами с ростом дюймовочки, телом изящной керинейской лани и, безусловно, стильными нарядами фасона 60-х годов прошлого столетия… Ладно, тут я увлекся.

      Но погодите… Ведь не каждый мечтатель-писатель – мужчина. Женщины тоже любят писать и помногу. Тонны неисчисляемых любовных романов ежегодно опадают семянками одуванчика на прилавки книжных магазинов, пытаясь хоть как-то подстегнуть подыхающую индустрию писанины. Женщины пишут и крутые вещи: символьная эзотерика; приключения мальчика-мага; депрессивные романы о кончине бывшего капитана подводных и надводных странствий или сложные, ступенчатые выводы о происхождении рода человеческого; детективы, где дело распутывает одинокая, но никогда не унывающая тетенька с привычкой курить синий «Голуаз»[2]…

      Женщин склоняют писать и выражать свои мысли в текстовом формате с детства – недаром на полках детских магазинов в канцелярских отделах лежит множество пестрящих дневников с реально кликбейтными заголовками: «Расскажи мне, кто твой краш?», «Спрячь от мамы свои секреты!» и иже с ними. Когда же необходимость писать перерастает в работу, местами безалаберную, лишенную живых идей и источающую тонкий аромат гнильцы, здесь обладатели яиц чувствуют себя

1

Реверанс Донатовичу.

2

Альтер-эго Агриппины Васильевой.