Три солдата. Джон Дос Пассос

я сунул его ей в руку и сказал: «Береги это, девочка, и не забывай меня». И что бы ты думал она сделала? Вытащила пятифунтовую коробку леденцов из-за спины и говорит: «Только, смотри, не объешься, Дэн!» И ведь она все время держала ее при себе, коробку-то, а я и не заметил. Ну не умницы ли эти девочки?

      – Да-а, – неопределенно сказал высокий юноша.

      Когда Фюзелли вернулся в бараки, вдоль рядов коек шли взволнованные разговоры.

      – Вот так штука, черт возьми! Кто-то удрал из тюрьмы.

      – Как?

      – Да будь я проклят, если я знаю!

      – Сержант сказывал, что он скрутил веревку из одеял.

      – Из какой он роты?

      – Не знаю.

      – А как звать его?

      – Не знаю. Какой-то молодчик, был под следствием за неповиновение. Заехал офицеру кулаком в рыло.

      – Хотел бы я посмотреть на это!

      – Как бы то ни было, но на этот раз он влип!

      – Да уж, черт меня побери!

      – Замолчите вы когда-нибудь, ребята! – прогремел сержант, читавший газету за маленьким столиком у дверей барака при слабом свете тщательно завешенной лампочки. – Вот накличете на свою голову дежурного офицера!

      Фюзелли завернулся с головой и приготовился заснуть. Уютно закутавшись в одеяло на своей узкой койке, он чувствовал себя укрытым от громового голоса сержанта и от блеска холодных глаз офицера. Ему было уютно и радостно, как бывало в своей постели дома, когда он был еще совсем малышом. На минуту он представил себе того другого человека – человека, ударившего офицера кулаком по лицу, – одетого, как и он, быть может, тоже девятнадцатилетнего, и у которого, вероятно, была девушка вроде Мэб, поджидавшая его где-нибудь дома. Как холодно и страшно, должно быть, очутиться вне лагеря и знать, что тебя разыскивают.

      Ему представилось, что он сам бежит, задыхаясь, вдоль длинной улицы, а за ним по пятам гонится вооруженный отряд; глаза офицеров сверкают жестоким блеском, как заостренные концы пуль… Он плотнее закутал голову одеялом, наслаждаясь теплотой и мягкостью шерсти у своей щеки. Нужно во что бы то ни стало не забыть улыбнуться сержанту, когда встретишь его вне службы. Кто-то говорил, что скоро будут производства. Ах, как бы ему хотелось получить повышение! То-то здорово было бы, если бы он мог написать Мэб, чтобы она теперь адресовала свои письма капралу Дэну Фюзелли. Он должен быть очень осторожен, чтобы чем-нибудь не испортить дела, а главное, надо стараться при всяком случае показать им, какой он дельный малый. «О, когда нас отправят за океан, уж я покажу им себя», – подумал он с жаром и начал засыпать, рисуя себе длинные кинематографические ленты героизма.

      Резкий голос у его койки заставил его привскочить.

      – Эй, вы, вставайте!

      Белый луч карманного потайного фонарика был направлен прямо в лицо его соседа по койке.

      «Дежурный офицер», – сказал себе Фюзелли.

      – Эй, вы, вставайте! – раздался снова резкий голос.

      Человек на соседней койке зашевелился и открыл глаза.

      – Встать!

      – Слушаюсь,