Багровый восход. Павел МИХАЙЛОВИЧ РУБЧЕНКО

быстро смекнул, в чем дело, сунул в карман руку за распятием. Новый удар отшвырнул его, как куклу, на ближайшую стенку здания. В пояснице противно хрустнуло, и что-то сместилось. Стиснув зубы от боли, Тихон встал и, открыв рот, собирался произнести защитную молитву. Не смог. Огромная рука сжала ему горло, не давая сделать и вдоха. Острые когти прокололи морщинистую, старческую кожу. Тонкие ручейки крови закапали на снег. Тихон успел прислонить маленькое распятие ко лбу, прямо над бровью своего мучителя; что-то зашипело, и пошел дымок. Раздался рык, словно пантера перед прыжком. Его ударили головой о стенку. В глазах тут же вспыхнули разноцветные огни, то появляясь, то исчезая. Колокольный звон заполнил все внутреннее пространство в голове.

      Он был еще в сознании, когда размытое пятно перед глазами, обдало его слюнями из пасти, и проклокотало:

      – У всего есть конец, экзорцист!

      Это было последнее, что услышал Тихон в своей жизни.

      Глава седьмая

      Кащей вскинул голову. В подземном мире ничего не изменилось за последние несколько минут. Он предпочитал измерять время, так же как и люди. Слишком тесно переплелись их судьбы. Никуда без этих неугомонных! Все бегут, все роются, воюют, женятся. Умирают. Рожают себе подобных людишек, и снова умирают. Шумные они, беспокойные. Кащею нравилась тишина вокруг. Он погружался в нее, как в бездонное море, предаваясь своим мыслям.

      – … Господин! – еле слышный писк под троном.

      Если бы у Кащея были брови, он точно поднял бы одну, как это делают люди, когда чему-то удивлены:

      – Что тебе?

      – Это я, Шиш!

      – Дальше.

      Сам факт того, что мелкие носатый пакостник сам явился к нему, мог означать только одно: то, что он хотел рассказать, было действительно крайне важным, в противном случае – Шиша ждали вечные муки. Царство Нави – последнее пристанище не только для бестелесных душ умерших людей.

      – Я… Вы сказали… Вы приказали… – лепетал человечек ростом до колена, плешивый и с большим, похожим на картофелину носом. – Я боюсь! Ой!

      – Говори! – Кащей махнул ладонью. – С чем пришел?

      – Э-э-э … тот старик…

      Кащей резко встал, сошел на землю и вышел в квартире Тихона, через сверкающую синеву перехода. Он уже чувствовал – здесь было пусто. От кружки с цикорием на столе поднимался пар. Колдун обернулся, и щелкнул пальцами:

      – Сюда! – появился насмерть перепуганный Шиш. – Где?

      Человечек показал на улицу.

      – Не доглядел… – из тени комода у стены вышел Домовой, и, сняв шапку, качал головой. – Вышел он. Кричали на улице, он и вышел. Помочь хотел, как всегда… Беда, беда!

      Кащей сделал шаг, и оказался на заснеженной улице. Люди в нелепых белых одеждах уже погрузили накрытое простыней тело на каталку:

      – Всякое видел, – сказал один человек другому, – но чтобы так…

      – Как думаешь, чем это его так разделали? – спросил другой.

      Подошедшего