Солнечные часы с кукушкой. Надежда Николаевна Герман

круга

      ни обрыва, ни угла:

      ни одной тебе, подруга,

      жизнь в неволе не мила.

      Равнодушно дремлет море.

      Ходят волны не спеша.

      И кому какое горе,

      что болит моя душа?

      Никому меня не жалко.

      (А чего меня жалеть!)

      Уплывёт моя русалка,

      разорвёт зубами сеть…

      Про дурачка

      …Сдох под печкою сверчок.

      Карася поймали бреднем…

      Нынче летом дурачок

      Жил на хуторе соседнем.

      Он босой бродил в реке,

      Бормоча о чём-то странном

      На своём, таком туманном,

      Непонятном языке.

      Рыбкам пел, синиц кормил,

      По домам просил объедки

      И поломанные ветки

      Клёну старому лечил.

      Тихий, странный, по утрам

      Шёл в луга, где пели косы,

      И роняла, будто слёзы,

      Росы юная трава.

      Тихо-тихо, как во сне,

      Колокольчики звенели

      И светло в глаза глядели

      Незабудки на стерне.

      Он ходил и, пряча взгляд,

      Пересохшими губами

      Разговаривал с цветами,

      Улыбаясь невпопад.

      А потом он шёл в пыли

      По дорожке, меж домами,

      Где парадными рядами

      Гладиолусы цвели.

      Шёл и прятал под жилет,

      Ближе к сердцу, под футболку,

      Свой, похожий на метёлку,

      Удивительный букет.

      Так ребёнок прячет гвоздь

      Или новую игрушку,

      Нищий – чёрствую горбушку,

      Падший ангел – неба горсть.

      Так укачивают чудо,

      Обречённое на смерть…

      На него честному люду

      Было весело глазеть.

      Про домового

      В зелёном доме у реки,

      Где рос лопух,

      Скрипели старые сверчки

      И пел петух,

      Где паутину плёл паук

      В своём углу,

      Где были гвозди и сундук,

      И щель в полу.

      Где ровно в полночь сам собой

      Звенел хрусталь —

      Там жил за печкой домовой,

      Ворчун и враль.

      Он недоволен был всегда

      И всем подряд

      Ворчал на зной, на холода,

      На листопад.

      Бурчал, что кухня вся в дыму —

      Ему на зло.

      Мол, с местожительством ему

      Не повезло!

      В окно таращилась луна

      Разинув рот.

      Дремали куклы, два слона,

      Медведь и кот.

      В глухую ночь скрипела дверь,

      Сочился свет…

      Но дома старого теперь

      На свете нет.

      Где жил когда-то домовой

      Сам по себе,

      Играл остывшею золой

      И выл в трубе —

      Пятиэтажные дома

      Теперь стоят.

      И только память, как сума —

      Заплечный клад…

      Журча из звёздного ковша

      Течёт вода.

      Прости нас, детство, что, спеша

      Бог весть куда,

      Бросаем кукол, медвежат

      И домовых,

      Свой дом, где