Чеслав. Воин древнего рода. Валентин Тарасов

об этом можно забыть? У меня на плечах голова, а не горшок.

      – Голова у тебя есть, – согласился Сокол.

      – А отчего ты решил, что я собрался уезжать, Сокол?

      Сокол возмущенно крякнул и попытался пригладить свою непокорную гриву.

      – Потому что, когда идут на реку коня купать, не берут с собой суму с двумя хлебами. – Наставник хитро сощурился.

      – От тебя, Сокол, ничто не укроется, – с восхищением заметил Чеслав.

      – Этому я и тебя учил. Не просто смотреть, а видеть. И вижу я, Чеслав, что ты затеял что-то… Скрываешь… И лицо воротишь…

      От слов тех сердце юноши екнуло.

      – Однако же я тебе не сторонний, всегда мне довериться можешь. Если не делом, то советом помогу… Не хочешь – не отвечай. Надеюсь, ты поступаешь правильно. Одно скажу: порой мы совершаем поступки, не задумываясь о том, что они принесут нам в будущем.

      Чеслав молчал и только теребил в руках смятую траву.

      – Захочешь поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти. – С этими словами старый охотник пошел прочь от реки.

      А Чеслав, подхватив суму с хлебами, довел Ветра почти до ворот городища и, хлопнув рукой по крупу, скомандовал:

      – Домой, Ветер!

      Повторять дважды не пришлось. Конь громко заржал и, лихо влетев в ворота, понесся в сторону дома. Чеслав же, оглядевшись по сторонам – никто не видит? – направился к лесу. Он шел по едва заметной тропке. Люди по ней ходили редко, и она почти полностью заросла травой…

      Юноша все больше углублялся в чащу леса. На пути стали попадаться огромные валуны. Говорят, что когда-то, очень давно, их сюда притащил какой-то страшный злыдень Ледник, надолго сковав все под собой, а затем, отступив, бросил…

      Тропинка обогнула небольшое болотце и стала уводить Чеслава в почти непроходимые дебри. Наконец, попетляв еще немного среди колючих кустарников, она вывела его на небольшую поляну. Эта заросшая травой и цветами лужайка расстелилась у подножия невысоких скал. Покрытые мхом, кустарником и вцепившимися корнями в гранит невысокими деревьями, пытавшимися выжить на их каменном теле, они скрывали небольшую расщелину, переходящую в пещеру. Создавалось впечатление, что всемогущий Перун, разгневавшись за что-то на эту каменную твердыню, метнул в нее молнией и расколол. А может, так и было на самом деле?

      Здесь, в пещере, в полном одиночестве жила старая Мара. Никто не знал, сколько лет этой женщине. Да и женщине ли? Многие видели в ней скорее создание Леса, чем дочь рода людского. Наверное, оттого, что она так долго жила в одиночестве, и шла о ней среди соплеменников дурная слава. А еще потому, что Мара вызывала у них суеверный страх.

      Давным-давно, когда Мара была еще молодой, ее изгнали из городища. Никто уже не мог сказать, за что именно, но слухи об этом ходили среди людей разные. Кто-то утверждал, что она попыталась помочь разродиться женщине, и у той появилось на свет чудище уродливое. Другие болтали, будто она свела с ума какого-то парня, и тот лишил себя жизни. Иные говорили, что она совершила великое святотатство – пошла против воли богов. А