Зови меня Волком. Лина Андреевна Славянова

Тёмная комната тускло освещена лучиной. Воздуха мало, он кажется тягучим киселём из полыни, зверобоя и горького корня. Волк лежал на животе, на спину давил тяжёлый груз, не давая перевернуться.

      У светца с лучинами тихо дремала девчонка. Влаксан невнятно прохрипел. Он хотел попросить воды, но во рту пересохло так, что язык словно окаменел, губы превратились в две шершавые корки.

      Девчушка подскочила к нему:

      – Очнулся! – её тонкая мягкая ручонка прижалась к его лбу, – лихорадит. Ты подожди, я мигом! – Суетливо подпрыгивая, она выскочила из комнаты.

      Да, куда же?

      Влаксан хотел окрикнуть её, но в груди ножами резала боль.

      Девчонка шустро обернулась, ведя за собой пожилую знахарку.

      – Вернулся, – улыбнулась старушка, – вот и славно. Значит, с нами будешь. Сейчас тебе чуток подсобим. Будет больно.

      Старуха быстро сдёрнула с его спины груз, и всю кожу вместе с ним.

      Волк хрипло закричал, срываясь на визгливый стон.

      – Потерпи, милок, потерпи. Сейчас ещё больнее будет, но надо, чтоб поправиться, – ласково шептала старушка, тряпицей утирая ему лоб.

      Старуха накинула ему на спину мокрое покрывало и плотно прижала сверху. Боль была невыносимой, даже голос прорезался. Влаксан зажмурился. Однако придворный палач знает толк в плетях, за драку с пацаном не так пороли. Тогда Бык нашёл в деревне одноглазую ведьму, что за три дня уже поставила его на ноги.

      – Ты может, хочешь чего, милок? – заботливо заглянула ему в глаза старушка.

      Она добродушно улыбалась беззубым ртом. Всё лицо её было исчерчено крупными морщинками, напоминая сушеное яблоко.

      – Воды, – прохрипел Волк.

      – Дарёнка, принеси-ка воды. И скажи там, что проснулся наш голубчик.

      Девчушка быстро кивнула и снова унеслась.

      Волк попытался поднять руку и сморщился от боли: под лопаткой словно калёным железом провели.

      – Ну-ну, миленький, потерпи. Пока лучше просто лежать, не ворочаться, – старушка смочила тряпицу и протёрла ему лоб. – А ты думал, так легко даётся наказание? Ничего, теперь уже ты с нами. Уж мы тебя не отдадим!

      – Кто ты? – выдохнул Влаксан. Звук получился слабый, почти неслышный. Губы его потрескались, и из них сочилась кровь.

      – Я Живьяра – придворная знахарка. А Дарёнка – сиротка моя и главная помощница.

      – Придворная? – вяло удивился Влаксан, – где я?

      – Да, всё там же, милок. В Грате.

      – Где именно, в Грате? – сипел Волк.

      – Во дворце княжьем.

      Волк закрыл глаза, голова была тяжела от боли:

      – Почему я при дворе? Меня же судили днём.

      – Судили, вчерась, – согласилась старушка, – а мне было велено тебя выходить.

      Шумно распахнув дверь, в комнату вошла Дарёнка. Она несла большое ведро воды и черпак:

      – Вот, тётушка! – поставила она на пол ведро, – всё сделала.

      – Вот и молодчина, – улыбнулась Живьяра, зачерпывая воды. – Держи, милок. Только пей осторожно, вода студёная, а грудь у тебя слабая. Плетьми пару рёбер перебили, да почки отбили тебе. Я, конечно,