Зови меня Волком. Лина Андреевна Славянова

раз на нечистое дело идём. Такое серьёзное – оно, конечно, впервой, но что же мы не знаем, как затаиться? Обойдётся. Ты главное – живи, как жил, – Косой крепко сжал ему плечо, – не озоруй, и будет ладно.

      Влаксан не ответил. Раньше он не задумывался о доверии, но теперь понял, что не шибко-то хотел, чтоб его жизнь зависела от таких людей, как Птах или Косой.

      14

      С утра Волк наведался к кожевнику. Крепкий седой мужик вышел из лавки, быстро глянул на него, и утёр пот со лба, пошёл в мастерскую:

      – Что? И у тебя в заварушке сапоги подрезали?

      – И у меня? – удивился Волк.

      – Думал, только княжича под шумок упёрли? Много сейчас ко мне приходят. Всё кошельки и сапоги заказывают. Пройдись по перекупщикам, может, там чего своего найдёшь, – кожевник достал из-под стола ящик и стал в нём шумно рыться.

      Волк пропустил мимо ушей совет:

      – Что по сапогам?

      Готовых нет, дёрнул плечом мужик.

      – Готовых нет. Раскупили. Пошью за три дня.

      Получив плату, кожевник приложил колодку к стопе Волка, и бросил её в ящик:

      – Приходи через три дня.

      – Мне бы ещё полукафтан без рукавов, и чтоб под горло, – Волк указал на шею.

      – Есть охотничьи, с рукавом и без. Вон, погляди в том углу, – махнул в тень кожевник, усаживаясь за стол.

      Влаксан обернулся и приметил у стены сваленные в кучу разные кожаные кафтаны, полукафтаны и пояса.

      – После праздника все как с ума посходили! Сапоги подавай да мелочь всякую… рукавицы, кошельки… на охотничье и раньше спрос был не велик, а после закрытия ворот и вовсе хоть пропадай.

      – Я возьму этот, – указал на понравившуюся безрукавку Волк.

      – Хорошо. Два серебряных.

      – Сколько? – поперхнулся Влаксан, – сам говоришь, никто не берёт.

      – Он без тебя два года лежал, полежит и ещё два. Мне не мешает. А там, глядишь, Брониимир и разрешит охоту, будет и спрос, продам и за три…

      Кожевник говорил тихо и невозмутимо, не отрываясь от работы.

      Волк выложил два серебряных и быстро надел жилет. Двигаться в таком наряде стало сложнее, но и проткнуть его не просто. Косому придётся не мало изловчиться, чтоб попасть под ворот, а незаметно пробить кожу силёнок у него не хватит. Отец надевал такую безрукавку на охоту, чтоб в запале зверь не подрал шею.

      По главной улице, позванивая бубенцами, проехала княжья повозка. В этот раз она не была укрыта пологом, и в открытой телеге среди цветов, тёмными истуканами сидели княгиня и её девки. Все в чёрном, лицо княгини закрыто полупрозрачным покрывалом. Городские ворота отворились и тут же снова затворились, едва выпустив княгиню.

      – Поехала по сыну убиваться, – пробурчал уличный попрошайка.

      – По сыну? – переспросил Влаксан.

      Вдруг бедняк знает, чего интересного.

      – Каждый день ездит. Цветы возит, рыдает. Только для ней князь повелел ворота открывать.

      – А что ж псарю?

      – Так, не гоняет уже. Вчера под стражу взяли, – почесал грудь попрошайка.

      Влаксан