Волчьи тропы. Регина Гумерова

сегодня посмотреть мою игру? Мы рубимся с заокеанскими волками! – гордо заявил Миша и поднял руки вверх, напрягая бицепсы. Я думала, что тут же услышу их боевой футбольный клич, но брат сдержался.

      – Надеюсь, ты про футбол? – пытаясь отвлечься, спросила я.

      – Конечно.

      – Хм. Так вы же опять выиграете!

      – Ну, так у них лучший нападающий в истории школы, – ехидно заявил Миша, тыча себе в грудь большими пальцами.

      – Они до сих пор не заметили, что ты в одиночку играешь за всю команду?

      – Я и Сёмыч! Так ты придешь? – несмотря на всю напускную крутизну моего младшего брата, я видела в его глазах страх, что я могу отказаться, и надежду, что я всё-таки приду.

      – Глупый вопрос, братишка! Я не пропустила ни одной игры, – улыбнулась я и легонько толкнула его.

      – Эрика, захвати мешок с кожей и разложи куски в моей мастерской. Я ими потом займусь, – спокойным, но жестким тоном проговорила Марина, не удостоив меня взглядом.

      Марина имела большую популярность в стае. Самая завидная невеста: ремесленник и дочь вожака. И если Федор не даст потомства, которое могло бы возглавить клан, то ее будущий муж – второй на очереди престолонаследия.

      – Почему ты не отнесешь их сама? Почему я? Они воняют! – взвилась я, в который раз пытаясь улизнуть от её кожевенных дел.

      – Эрика, не груби сестре!

      – Оставь, мам. Она все равно сделает то, что я сказала. И я не обязана перед тобой оправдываться, Эрика. – Её суровое лицо было подобно лицу матери: те же брови, но темные, сведенные в недовольстве; тот же миндалевидный разрез глаз, только темно-карих, полыхающих сдержанной холодной яростью и силой; те же широкие напряженные скулы и тонкие губы, плотно сжатые, как и всегда при разговоре со мной.

      Все они сдерживались, чтобы не нагрубить, чтобы не накричать, чтобы не выгнать меня, потому что не имели на это право.

      – Просто это вызывает некоторое подозрение. Откуда у нашей семьи столько шкур диких животных? – я пыталась хоть как-то превратить их холодные приказания в дискуссию, постепенно ведущую к моей правоте.

      – Мы хорошие охотники, – приподняла суровую бровь Марина.

      – Да, но ни у одного нормального человека нет такой дикой тяги к охоте, как у нашей семьи.

      – Это потому, что мы волки, Эрика, – сказал Миша и самодовольно откинулся на спинку стула.

      – Да. Волки, Эрика, – усмехнулась сестра.

      – Эй! Я не это имел в виду, Марин! – вскинулся Миша.

      – А ты никогда не имеешь ЭТО в виду, но ляпаешь вечно невпопад! Иногда лучше молчал бы…

      Они продолжали кричать, но я их уже не слушала. Охота была моей самой большой страстью и самым огромным стыдом. Я теряла над собой контроль, позволяя себе погрузиться в пучину наслаждения процессом, выпуская на волю все мои дремлющие инстинкты и животную натуру. Долгое выслеживание. Неспешное наблюдение. Наслаждение, когда моя жертва ощущала мое присутствие. Ее страх имел свой сладковатый запах. Погоня, которую