Волчьи тропы. Регина Гумерова

сверля меня взглядом, а потом, натянуто улыбнувшись, отозвался: – Где ж они его сажают, здесь же нет взлетно-посадочных полос…

      – Здесь нет, но с той стороны гор у них аэродром! Здорово, да? Мы живем и не знаем, что совсем рядом есть аэропорт! Странно, что мы не слышим их самолеты?

      – А они заходят на посадку с другой стороны гор, и может…

      – Глушаки? – сурово спросил Федор отца, на что тот кивнул.

      Что-то мне в их взглядах не понравилось, но я не могла разобрать, что. Мне казалось, я несла всякую чушь, но отец в этом что-то углядел.

      – О чем еще вы говорили с подругой? – наигранно улыбнулся отец, словно ему были интересны наши девичьи беседы. Что-то было не так.

      – Виктор, дай девочке прийти в себя! Она еле дошла. Ввалилась тут с этим ужасным кабаном…

      – Не лезь, Ася. Позволь мне самому воспитывать своих детей.

      – Значит, твоих детей? – прошептала мамА надломленным голосом, но, думаю, её услышали все в этой комнате. Остальные слова она проглотила, отвернулась к тазу и принялась яростно тереть грязную посуду в мыльной воде.

      – Да, только его! – вспылила я. Я была согласна с отцом: пусть не лезет в наши с ним разговоры, она мне не мать в конце концов. Отец наконец-то слушает меня, хочет узнать, что я скажу, а она тут лезет!

      – Не смей грубить матери!

      Я упрямо уставилась на отца, ожидая очередной нотации или даже трепки, но он лишь устало потер глаза и принялся за свой ужин. Он о чем-то размышлял, и я боялась прервать течение его мыслей. Тихо все доев, я позволила Оксане убрать посуду и отказалась одними глазами от чая. Остальные члены семьи тоже молчали, братья внимательно смотрели на отца, заметив его задумчивость.

      – На сегодня я в кузнице закончил. Завтра с раннего утра жду тебя там. И без опозданий! Хотя я сам тебя подниму, если потребуется! А сейчас заканчивай ужин и иди к Марине, вымаливать прощенье за шкуру! Потом сразу домой! И уберите этого ужасного кабана прочь от моего дома, я даже отсюда чую его вонь! Федя, когда вернешься, нужно будет переговорить, поэтому не задерживайтесь там.

      Тот коротко кивнул, нависнув над моим кабаном. Парни быстро подскочили и побежали исполнять приказания отца, лишь Миша бросил на меня пристальный злобный взгляд. Я удивленно встретилась с ним глазами, а он лишь покачал разочарованно головой. Что с ним такое сегодня? Из-за чего он так окрысился на меня? Из-за мамА? Или он тоже думает, что я вру насчет кабана? Я встала из-за стола вслед за ними и устало поплелась к двери. Силы уже возвращались ко мне, все раны затянулись, лишь бедро до сих пор кровоточило.

      – Эрика, – проговорила мамА, с трудом сдерживая слезы, когда я была уже у двери и с трудом натягивала на себя плащ, – может быть, ты хочешь переодеться?

      – Не-а, – уныло бросила я. Потом, вспомнив про своих зайцев и белку, протянула их мамА, на что она удивленно вскинула свои золотистые брови, и сказала: – Может, хоть эти сгодятся.

      – Эрика! Нужно вернуться дотемна! – окликнул меня отец. В его глазах было смятение или