Сельдерей. Александр Николаевич Галкин

дорогой, что Мерседес поставили на вашу площадку, это ко мне из Москвы гости приехали!

      Монастырский посмотрел на номер, номер был такой же, как у Галкиных – 116, но регион не Калужский – Московский.

      Радостный Сергей Семенович поскакал к Маргарите.

      Долго хохотали, ну практически три дня. На четвертый день в ворота постучали.

      Напряглись. Потом расслабились, когда посмотрели в глазок.

      Перед ними стояли Пукманы: муж и жена.

      Распахнули ворота.

      Радостные Пукманы обнялись с Монастырскими, расцеловались, расплакались и поспешили сообщить:

      – А мы не одни, попутчиков к вам по дороге подобрали. С автобусной остановки в вашем направление шли.

      Из задних дверей джипа, на котором приехали Пукманы, показались чемоданы и вслед за ними Галкины:

      – Сюрприз! – вот решили воспользоваться вашим приглашением и пожить недельку у вас, пескариков половить.

      Сельдерей

      – Гриш! Что-то винегрету захотелось! – громко обратилась Людмила Георгиевна к своему 80-летнему мужу, который сидел в кресле у окна и слушал последние новости о коронавирусе по маленькому приемнику.

      – Чего? – сняв наушники, переспросил Григорий Васильевич.

      – Винегрету, говорю, захотелось!

      – Не откажусь, – отрапортовал Григорий Васильевич.

      – Так свеклы нет! – намекнула она.

      – Так я добегу, куплю!

      – Ну и купи!

      Григорий Васильевич, дожив до столь преклонного возраста, был весьма легок на подъем, по сравнению с женой, которая была моложе его на 10 лет, и совершенно не любила ходить за продуктами в магазин, хотя любила готовить. За все годы совместной жизни Григорий Васильевич стал профессиональным подкаблучником, и угождать жене ему нравилось.

      – Взяв авоську, он пошмыгал на ближайший стихийный рынок у магазина Пятерочка, где пенсионеры и дачники, превращали выращенный урожай в небольшую сумму денег.

      – Почем свеколка? – поинтересовался Григорий Васильевич у деревенского мужика, на вид лет пятидесяти, с картофельным носом, толстыми губами, сидевшим в фуфайке на ведре, перед деревянным ящиком, на котором была сложена пирамидой крупная свекла.

      – Это не свеколка! – усмехнулся продавец.

      – А что ж это? По мне, вроде, как свеколка!

      – Это? – улыбнулся деревенский мужик, сняв с верхушки фигуристый плод, – сельдерей!

      Григорий Васильевич взял плод в руки:

      – Тяжелый, – рассмотрел со всех сторон, – вроде как свекла и не свекла, брюква не брюква, редька и не редька.

      Понюхал:

      – Пахнет хорошо! А с чем его едят?

      – Да тебе, дед, уже он ни к чему. Тебе только свекла.

      – Это почему ж? – заинтриговался дед.

      – Да это плод для молодых, чтобы это…! – мужик, согнув руку в локте и сжав кулак, потряс, – вот зачем!

      – Дед заулыбался, – действительно, зачем он ему, последний раз с бабкой лет пять назад было, да и морковку свою вялую он уже из-за пуза тоже давно не видел, знал о ее существовании