Дорога уходит в даль… В рассветный час. Весна (сборник). Александра Бруштейн

Юлька протягивает ему кусок хлеба. – Ешь, у меня еще кусочек остался. И вот еще – возьми… – дает она мальчику маленький кусок вываренной в супе говядины.

      Мальчик протянул было руку – и тут же отдернул. Он смотрит на Павла Григорьевича:

      – А можно?

      Невыразимая грусть проходит по веселому, похожему на круглую луну лицу Павла Григорьевича. Но он спокойно отвечает:

      – Можно. Только сперва утри нос.

      Пока «подпоручик» ест хлеб и осторожно, медленно наслаждается, разделяя мясо на волокна, Павел Григорьевич снова обращается к мальчикам:

      – Мать этой девочки тоже работает. И тоже, бывает, сидит без хлеба… А Юлька больная, не может ходить. И бывают такие злыдни, что им и больную не жалко обидеть…

      Ведь бывают?

      Мальчики скромно молчат.

      – Значит, я даю вам приказ: охраняйте Юльку, не давайте ее в обиду.

      – Ладно, – отвечает старший («полковник»).

      Павел Григорьевич хмурится:

      – Что это за ответ «ладно»? Чтоб я этого штатского слова и не слыхал от вас! Надо говорить: «Рады стараться, ваше превосходительство!» И не вразброд, а все разом, в один голос!

      – Рады стараться, ваше превосходительство! – гаркают мальчишки не очень стройно.

      – А теперь, – командует Павел Григорьевич, – налево кругом, шагом марш!

      «Полковник», «ротмистр» и «подпоручик» делают не слишком слаженный поворот и, браво шагая не в ногу, скрываются в кустах.

      Юлька смотрит на Павла Григорьевича с восхищением:

      – Ох, как вы!..

      – А откуда вы все это знаете? – интересуюсь я. – Как их называть, как они должны вам отвечать и всё?

      – А я и не знаю! – смеется Павел Григорьевич. – Так, приблизительно, слыхал… Ты, Юля, теперь живи спокойно: они тебя больше обижать не будут.

      Забегая вперед, скажу – Павел Григорьевич оказался прав: Юльку больше не обижали. Обижать стало некому – обидчики превратились в защитников. Мы приходили то с Павлом Григорьевичем, то с Полем почти каждый день – Юлька рассказывала нам, что мальчики остругали из щепок «сабли», повесили их через плечо. Они приходили к Юльке по нескольку раз в день и спрашивали, не обижает ли ее кто.

      После ухода мальчиков собираемся уходить и мы с Павлом Григорьевичем. Но Юлька вдруг вспоминает:

      – А посмотрите, какие у меня теперь стали ноги!

      Павел Григорьевич осматривает Юлькины ноги.

      – Потолстели, правда? – радуется Юлька.

      – Да, потолстели. Потому что окрепли. Старайся побольше подставлять их под солнечные лучи. Солнце, чистый воздух – это твое лечение!

      – А еду забыли? – напоминает Юлька. – Я же теперь всякий день сыта. И знаете, я уже могу немно-о-ожечко, на одну секундочку, упираться ногами, когда мамця меня держит или Степан Антонович!

      Внезапно Юлька хватает меня за руку:

      – Смотри! Смотри!

      Я таращусь, пытаюсь увидеть – и ничего