Годы опавших листьев. Алана Гор

Гатчину, – засмеялась Наташа, опираясь на поданную отцом руку и забираясь в экипаж.

      За ней последовали служанка и няня. Тату Сергей Александрович поднял на руки, поцеловал в щеку, немного покружил и посадил рядом с Наташей.

      – Ну все. С богом. Трогай! – Крикнул он кучеру.

      Тата развернулась, встала на сиденье коленями и замахала рукой.

      Экипаж тронулся.

      Наташа одернула дочку:

      – Сядь нормально!

      Тата села и обиженно сгорбилась.

      – Спину выпрями!

      Наташа многозначительно посмотрела на сидящую напротив няню. Воспитание ребенка входило в ее прямые обязанности. Няня виновато моргнула и поправила юбку на коленях Таты.

      Наташа, придерживая шляпку тонкой рукой в черной атласной перчатке, подставила лицо встречному ветру. Она прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась.

      Наташа покидала Москву без сожаления. Она вообще мало о чем жалела. Легко меняла вкусы в нарядах, легко рассталась со своим первым мужем, Сергеем Мамонтовым, отцом Таты. Он не любил светское общество, модные салоны и развлечения. Жизнь с ним быстро наскучила, и Наташа увлеклась видным офицером Владимиром Вульфертом, став в результате гвардейской женой.

      Вульферт увез ее и Тату в Гатчину, по месту расположения элитного Кирасирского полка. Они поселились в небольшом двухэтажном доме неподалеку от Варшавского вокзала. Туда она и возвращалась теперь после двухнедельного пребывания в гостях у родителей.

      Гатчина – совсем небольшой городок в предместьях Санкт-Петербурга, но здесь кипела жизнь, особенно в летнее время, когда на свои дачи переезжал весь цвет столичного общества.

      Окружение блестящих офицеров, их восхищение ею, кружило Наташе голову. Она всегда знала себе цену. А косые женские взгляды попросту старалась не замечать.

      Наташа прекрасно вписалась в светскую жизнь Кирасирского полка…

      “Приехали!” – Крикнул кучер, останавливая экипаж.

      Наташа вздрогнула и вернулась из своих мыслей, которые в последнее время постоянно уносили ее в недавнее прошлое. Бал в офицерском собрании Кирасирского полка, реверанс и сумасшедший круговорот стремительной мазурки под изумленные взгляды окружающих.

      Глава 4

      Сима внимательно наблюдала за отцом, пытаясь понять его теперешнее состояние. Разговор за столом ожидаемо повернул в сторону Желтороссии – так в России называли Маньчжурию, северную часть Китая, а часто и весь Китай.

      Три вещи, по мнению Симы, могли вывести Василия Александровича из равновесия. Первые две – воспоминания о его безвременно ушедшей супруге и любые разговоры о китайцах. И если мать Симы требовала от него погружения во вселенскую грусть, то китайцы рисковали довести до бешенства. Разговор о них находился под негласным запретом в доме.

      Сомовы же наоборот считали своим долгом поддержать главу семьи и в сотый раз с интересом выслушать его мемуары о героической молодости, а за одно и рассуждения о мироустройстве Дальнего Востока.

      Вмешиваться