Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только. Павел Николаев

поэтом Ебаков,

      Ебет и припевает,

      Гласит везде: «Велик Барков!»

      Везде затейливой пиит

      Поет свои куплеты,

      И всякий божий день твердит

      Баркова он советы.

      И бабы и хуиный пол

      Дрожа ему внимали,

      И даже перед ним подол

      Девчонки подымали…

      Начинающий поэт не случайно сделал оплошавшего попа певцом Баркова. И в его время, и позже упоминать о родоначальнике русской теневой словесности считалось неприличным. Пушкин имел на этот счёт противоположное мнение и придерживался его всю жизнь, создав ещё поэму «Гавриилиада» и сказку «Царь Никита и сорок его дочерей». Александр Сергеевич предвещал широкую известность творчеству Баркова в самом недалёком времени:

      – Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение. Для меня нет сомнения, что первые книги, которые выйдут без цензуры, будет полное собрание сочинений стихотворений Баркова.

      Чрезвычайный эротизм Пушкина рано проявился в его отношениях к лицам противоположного пола и стал мощнейшим двигателем его поэтического дарования.

      «Подруга возраста златого»

      В жизни Пушкина было много женщин, любимым он посвящал стихи. Автор сборника «Я вас любил…» Н. В. Забабурова насчитала таковых сорок девять. Первой среди них стала Соня Сушкова, пробудившая в душе юного поэта осознанное любовное чувство. В проекте автобиографии Александр Сергеевич сделал важную для него пометку – «ранняя любовь».

      Действительно, Саше шёл тогда шестой год, а Сонечке – пятый. Встречались они на детских танцевальных вечерах в домах князей Трубецких, Бутурлиных и в доме родителей Сони. По четвергам детей возили на балы известного танцмейстера Иогеля. Невольные (но желанные) «свидания» детей продолжались шесть лет, до отъезда подростка в Петербург. Больше они не встречались. Но «ранняя любовь» поэта не стала проходным эпизодом в его жизни. В шестнадцать лет, вспоминая детство, он писал:

      Брели по розам дни мои;

      В невинной ясности сердечной

      Не знал мучений я любви,

      Но быстро день за днём умчался;

      Где ж детства ранние следы?

      Прелестный возраст миновался,

      Увяли первые цветы!

      Уж сердце в радости не бьётся

      При милом виде мотылька,

      Что в воздухе кружит и вьётся

      С дыханьем тихим ветерка,

      И в беспокойстве непонятном

      Пылаю, тлею, кровь горит,

      И всё языком, сердцу внятным,

      О нежной страсти говорит…

      Подруга возраста златого,

      Подруга красных детских лет,

      Тебя ли вижу, взоров свет,

      Друг сердца, милая Сушкова?

      Везде со мною образ твой,

      Везде со мною призрак милый:

      Во тьме полуночи унылой,

      В часы денницы золотой.

      То на конце аллеи тёмной

      Вечерней, тихою порой,

      Одну, в задумчивости томной,

      Тебя я вижу пред собой,

      Твой шалью стан не покровенный,

      Твой взор, на груди потупленный,

      В