Башня Ворона. Энн Леки

Очень давно, – сокрушенно заметил облаченный в белое Гибал. – Нам хабарнее ладить с ксуланцами, ведь они поставляют не только вино и шелка, но еще оружие и искусных воинов, готовых за мзду помочь одолеть вербов, которые, как тебе известно, теснят нас на юго-западе.

      – Само собой, могучий Ксулах одолжит нам армию, а после, по доброте душевной, отзовет ее обратно, стоит только попросить, – съязвил Мават.

      – Преемнику Глашатая не к лицу ехидство, – укоризненно произнес Гибал.

      – Зароков никто не давал. Подрядов не заключал, условий не обговаривал, – перечислял Радих. – Речь о банальной предосторожности и здравом смысле. Глашатаю надобно смотреть в будущее.

      – Воистину, – кивнул Гибал. – В свете последних событий тебе лучше пренебречь службой на границе и остаться здесь, вникнуть, чем живет Вастаи, с какими напастями борется. У нас достаточно воинов, чтобы сдерживать нашествие кровожадных вербов; а преемник у скамьи всего один.

      – Мой отец не дезертир, – все так же бесстрастно объявил Мават. – А ты занял мое место. И я желаю выспросить у Ворона почему. Я в своем праве.

      Мават не доверился бы тебе и не привез сюда, не обладай ты острым умом, способным верно оценить обстановку. У Мавата была единственная цель – после смерти отца взойти на скамью и править Ираденом, а в назначенный час умереть, дабы укрепить силу Ворона на благо страны.

      Титул Глашатая сулил многие привилегии и возможность править (на паях с Распорядительным советом) не только в Ирадене, но и в граде Вускции через пролив. Однако за все нужно платить: через два дня после смерти аватара – птицы-воплощения бога, что зовется Вороном, – Глашатай должен умереть, добровольно принести себя в жертву. Пока очередной аватар созревал в яйце, новый Глашатай водворялся на скамье и давал торжественный обет. Процесс занимал несколько дней. Вороний птенец хоть и служил вместилищем бога, но проклевывался, как и полагается, лишь через месяц. Впрочем, это не нарушало заведенного порядка: пока яйцо зрело, Глашатай успевал умереть, а преемник – занять его место.

      Взойти на скамью почиталось за великую честь, но, как ты наверняка догадался, разделить ее стремились немногие. Честолюбцы метили либо в Распорядительный совет, либо в Материнский орден Безмолвных, где за влияние и власть не нужно расплачиваться головой. Потенциальных Глашатаев обычно готовили с детства (и Мават тому наглядный пример), но, несмотря на престиж и ощутимый авторитет, будущее не сулило им ничего радужного, откажись они исполнить предназначение.

      – Узурпировать место Глашатая невозможно, – парировал Гибал. – Посягни я на скамью без дозволения Ворона, мгновенно бы превратился в хладный труп. Ради Ирадена мне пришлось пойти на риск. А докучать богу вопросами нет никакой нужды. Ты проделал долгий, утомительный путь, и тут такое потрясение. Ступай, племянник и преемник, отдохни, поешь. После поговорим.

      – Не горячись, Мават, – вразумляла Зизуми. – Пойми, у нас не было выбора, да и титул преемника остается за тобой. Ты ничего не потерял.

      – За исключением отца, – отрезал