По дороге в Вержавск. Олег Ермаков

Илья брякнул, что Сеня сбежал.

      – Дюрге самому надо сбегать, – молвила баба Марта. – Куда подальше.

      Вернулась девочка с берестяными шапками, это были отлично сплетенные картузы с длинными солнцезащитными козырьками. Начали мерить. Сене и Илье самый раз подошли, а Ане оказалась велика. Баба Марта опечалилась.

      – Ох, подвели глаза, обычно всё схватывали, а тут, вишь, сподличали.

      – У нее прошлый раз коса была закручена, как корона, – сказал Илья.

      – У нее и помыслы королевские. Кушанья всякие готовит, французские, – вспомнил Сеня, трогая длинный козырек, отлично закрывающий теперь от солнца его обгорелый нос. – И книжки читает про Францию и Англию. Видно, драпануть хочет! – И он весело рассмеялся.

      Засмеялись и девочка с мальчиком.

      Баба Марта с улыбкой погладила Аню по руке.

      – Там не запирают церквей-то? – спросила.

      Аня отрицательно покрутила головой. Баба Марта удовлетворенно кивнула.

      – А у них царь все еще?

      – Не-а, этот… министр главный, премьер вместо царя, – сказал Илья.

      – И не закрывает?

      – Так у них революции не было, – сказал Сеня.

      – Была! – возразил тут же Илья. – Но давно.

      – Но и в Вержавске их никто не запирает, – молвила баба Марта.

      Ребята переглянулись с улыбками.

      – Там сейчас нет ничего, – ответил Илья.

      – А куда же вы идете? – спросила баба Марта просто.

      – В Вержавск! – воскликнула Аня, и все рассмеялись.

      – Он как тот Китеж спрятавшийся, – сказала баба Марта.

      Про Китеж все слышали впервые. И она им рассказала, как город где-то там, за лесами и долами, дальше по Волге, от татар ушел в озеро.

      – Точно! – вскричал Илья. – А Вержавск – от литвы и поляков!

      – Но говорят, – молвила баба Марта, – тот Китеж не всем и показывается.

      – Как клад? – тут же спросила Аня.

      Баба Марта кивнула.

      А на прощанье, когда Илья спохватился, мол, Адмирал будет браниться, что задержались, пожелала им узреть Вержавск с его церквами и теремами.

      И, надев берестяные шапки, напившись квасу у бабы Лизы, ребята поспешили назад. Ане вместо шапки баба Марта подарила такую головную ленту из берёсты, и она надела ее – будто корону.

      Еще из-за плетня они увидели бабу Марту под навесом, даже и не ее, а только озерные глаза, вдруг ярко блеснувшие в лучах заходящего солнца.

      И больше они никогда бабу Берёсту не видели наяву, только если кто и видел – так во сне.

      5

      А в лагере на Каспле уже разыгралась трагедия, Аня, Сеня и Илья еще издали услышали что-то, какие-то звуки, будто кто-то, лая, не лаял… вроде лаял, но очень странно, на одной высокой ноте. Так по осени в окрестных полях и перелесках обычно стонет-поет гончак, бегущий по горячему следу зайца или волка. Ребята даже остановились, посмотрели друг на друга, и ни от кого не скрылась некоторая бледность лица друзей.

      Илья облизнул толстые губы, сглотнул.

      – Чего это?..

      Они