Повесть о Татариновой. Сектантские тексты. Анна Радлова

Строка о сударе – белом голубе, почти точная цитата из подлинных распевцев, – отсылает к «Белым голубям» Мельникова-Печерского. Вероятнее всего, из этого же источника Радлова позаимствовала сюжет «Богородицына корабля». В версии Мельникова легенда рассказана так:

      Будучи предизбрана Богом к святому житию, императрица Елисавета Петровна царствовала только два года (а по другой версии легенды, совсем не царствовала). Отдав правление любимой фрейлине, похожей на нее лицом, она отложила царские одежды, надела нищенское платье и пошла пешком в Киев на богомолье. На пути, в Орловской губернии, познала она истинную веру людей божьих и осталась жить с ними под именем Акулины Ивановны. Сын ее, Петр Федорович, был оскоплен во время его учебы в Голштинии.

      Возвратясь в Петербург и сделавшись наследником престола, он женился; супруга возненавидела его за то, что он был «убелен», т. е. оскоплен, свергла его с престола и задумала убить его. Но он, переменившись платьем с караульным солдатом, тоже скопцом, бежал из Ропши, назвал себя Кондратием Селивановым и присоединился к своей матери Акулине Ивановне. Итак, сын Елисаветы Петровны стал отцом-основателем русского скопчества[7].

      Радлова в своей драме излагает эту канву событий довольно близко к легенде. Ее Елисавета бежит от престола, не взойдя на него; ею движет «шестикрылый Серафим» и еще отвращение к «господствию и власти». Понятно, что этот персонаж – двойник автора; и действительно, в апокалиптических стихах 1922 года находим точное соответствие видениям Елисаветы:

      Как оперенные стрелы – глаза его, он – шестикрылый.

      <…>

      Гость крылатый, ты ли, ты ли?

      Ведь сказано – любовь изгоняет страх.

      Елисавета бежит из столицы туда, где «дорога, и грязь, и смрад, и черная целина». Вместе с властью она отказывается от любви. Власть, любовь и кровь все связаны друг с другом. «Не пожалела я ненаглядной любви, Не пожалею ни царства, ни крови», – говорит Елисавета примерно то же, что от себя и своего поколения писала Радлова в «Крылатом госте». Как и ее героиня, автор готова предпочесть мистическое служение личному счастью любви. Как и ее героиня, автор смотрит на меняющийся мир с непониманием и отвращением. Но здесь начинается разница, в которой Радлова наверняка отдавала себе отчет: пережив революцию, она больше не могла искать идеала там, где видели его романтические предшественники – в народе. Рассказав о превращении императрицы в богородицу, Радлова ничего подобного не делала и не замышляла. О ее «нисхождении» позаботились другие и, скорее всего, слепые силы: после многих мытарств она умерла в советском трудовом лагере. Но столетие русского народничества выработало устойчивые клише, с которыми трудно было расстаться очень многим, например Мандельштаму (он рассказал об этом болезненном расставании в «Шуме времени»). Пользуясь современными ей поэтическими и драматическими средствами, Радлова развивает их на основе своего

7

Мельников П. И. Белые голуби // Русский вестник. 1869. № 5. Источником самого Мельникова было опубликованное им «Открытие тайностей, или Обличение ереси скопцов…», написанное в 1834 году соловецким архимандритом Досифеем, в монастыре которого содержались сосланные скопцы; см.: Мельников П. И. Соловецкие документы о скопцах. Материалы для истории хлыстовской и скопческой ересей. Отдел первый // Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1872. Кн. 1. Отд. 5. С. 45–174; история Елисаветы-Акулины на с. 125–126.