Владислав Крапивин: субъективный взгляд. Наталья Северова

писатель говорит о том, что умение видеть мир удивительным, разноцветным, обещающим открытия – это не только признак детства.

      Это – черта любого талантливого, деятельного и бескорыстного человека.

      Увы, многие утрачивают, взрослея, это умение, а с ним и бескорыстие, созидательную активность, талант или степень талантливости.

      Этическое же кредо Владислава Крапивина – как раз в этих чертах личности, в таком умении видеть мир.

      Поэтому ему так дороги герои, характеры которых закаляются и испытываются в обстоятельствах необычных.

      Поначалу эта романтика созерцательна, декларативна («Флаг отхода»).

      Со временем система романтических принципов в произведениях Крапивина развернется и усложнится.

      Необычному, романтическому, чудесному писатель отводит всевозрастающую роль в раскрытии своих замыслов и принципов, прежде всего этических («В ночь большого прилива», «Голубятня на желтой поляне»).

      Главное, что находят для себя мальчишки в романтике – свобода.

      Свобода, необходимая для поддержания чувства собственного достоинства.

      Без это чувства человека нет.

      Нет личности.

      «Мальчик и солнце» – пример рассказа о счастье, идущем от веры в себя и в мир.

      Открытость, доверие героя к окружающему доведены до такой степени, что мальчишка воспринимается как символ безграничных человеческих возможностей.

      Каждый предмет для юного героя одухотворен, имеет тайный смысл, будь то лист каштана или солнце.

      Основное в поведении героя – предвкушение чуда и сотворение чуда.

      Личность (если она личность) достойна чуда, заслуживает волшебной помощи:

      «Я боялся унижения не меньше, чем топора, и отчаянно дернулся из ржавых когтей. Они разодрали мне руки от плеч до кистей, но я взмыл над поляной и с высоты, не чуя боли, радостно и освобожденно заорал:

      – Эй, ты, ржавая кадушка! Взял, да?! Фашист паршивый! Прыгни сюда, я оборву тебе завязки на подштанниках!» («Тополиная рубашка») [2;486].

      Герои Крапивина не случайно попадают в обстоятельства, при которых возможен или даже необходим подвиг (а то и настоящее чудо).

      При всей духовности героев (вспомним – «интеллигентные мальчики») они активны, они – экспериментаторы.

      Эксперименты идут с человеческими возможностями.

      Прежде всего с собственными.

      Чудеса чудесами, но решение переступить черту герой принимает сам.

      Причины?

      Например, такая, как в повести «Дети Синего Фламинго»: герой надеется оказаться в настоящей сказке.

      Рискует жизнью стеклянный Тилька, отказываясь от коробки с ватой, где был бы в полной безопасности:

      «Я же сразу динь – и помру. Мне нужна свобода и дождики» («Возвращение клипера „Кречет“») [3;136].

      Мотивы поступков у героев Владислава Крапивина иные, чем у всех остальных.

      Потому что система ценностей другая.

      В «Голубятне