Микеле. Роман с элементами истории. Галина Хэндус

любимчика нашего патрона Лоренцо. Может быть, твой Микеланджело приносит тебе по дружбе объедки со стола Медичи? Они, наверное, очень вкусные, с кусочками мяса, да и вино не такое кислое, как нам подают к обеду и ужину.

      – Оставь в покое Франческо, – раздалось из глубины капеллы. Микеланджело оторвался от рисунка и поднял голову. – Если хочешь оскорбить меня, то обращайся напрямую. Зачем впутывать сюда остальных?

      – Микеле, успокойся, – привстал с табуретки Граначчи. – Никто не хотел тебя задеть или обидеть.

      – Сядь, Микеле, а то от обиды лопнешь, – передразнил Торриджано писклявым голосом и добавил, обращаясь к Буонаротти: – Тебе наверняка живется неплохо в имении нашего покровителя? Скажи, чем особенным обратил ты на себя внимание Лоренцо Великолепного? Может быть, по ночам ты расписываешь цветочками его ночной горшок? А, может быть, ты особо красиво вылизываешь тарелку после еды? Ты ведь рисуешь намного хуже меня, так почему вдруг такая честь?

      Пока Торриджано произносил задиристую речь, явно показывающую, как у него чешутся кулаки, Франческо Граначчи с тревогой смотрел в сторону друга.

      Тот, сидя на табурете, сделался бледным.

      Его руки с такой силой сжимали дощечку для рисования, что костяшки пальцев сравнились по цвету с лицом. С последними словами обидчика Микеланджело стал медленно подниматься с табуретки, явно намереваясь ответить на оскорбление. Франческо, зная наверняка, что более сильный, крепкий и высокий Торриджано может изувечить друга, попытался встать между ними.

      – Послушайте, сейчас кто-нибудь зайдет в церковь. Они увидят и услышат вашу ругань, а браниться в Храме Божьем не пристало. Если же о ссоре узнает учитель, не сносить нам всем головы. Успокойся, Торриджано, давайте дальше работать, солнце скоро сядет. Микеле, посмотри, что-то у меня голова на рисунке не получается…

      Как Франческо ни старался предотвратить надвигающуюся ссору, самому ему попадать под руку завистливого и озлобленного Торриджано не хотелось. С прижатой под мышкой к боку дощечкой он благоразумно отошел в сторону и встал спиной к стене. Зачинщик ссоры медленно, но верно приближался к объекту ненависти, Микеланджело, и теперь стоял от него совсем рядом.

      – Послушай, Торриджано, тебя лично я никогда не оскорблял. И хотя ты меня постоянно задираешь, драться с тобой не собираюсь. Если у тебя сейчас плохое настроение, это не значит, что ты и другим должен его испортить. Но если ты еще раз заденешь меня или нашего Лоренцо Великолепного, щедростью которого мы здесь постигаем великое искусство, то… – Микеланджело замолчал, подыскивая подходящие слова.

      – То что? – ехидно спросил Торриджано и сделал еще полшага вперед. – Присядешь от страха? А может быть, побежишь жаловаться?

      – Нет, тебя я не боюсь и жаловаться не буду. Лоренцо знает, что я – самый лучший, поэтому и взял меня от прежнего учителя Гирландайо. Запиши себе на лбу, что