Государь Иван Третий. Юрий Торубаров

сказал остановившемуся у княжеского стремени дьяку:

      – Прими!

      Не успели монахи уйти, как к Ивану Васильевичу подбежал Кузьма Яковлев, житель Новгорода, с товарищами. Они стали жаловаться на разбой, учиненный людьми Марфы Борецкой. Не отставал от нее и степенный посадник Ананьин. Князь только сказал:

      – Войду в Великий Новгород – и будет учинен справедливый суд…

      – Скорее только, государь.

      Когда они ушли, он тихо произнес:

      – Государь. Ишь! – И повторил: – Го…су…дарь!

      Так с легкой руки митрополита из церковного обращения слово незаметно переходило во всеобщее.

      Чем ближе приближался князь к Новгороду, тем больше был поток жалобщиков. Встретить с непустыми руками великого князя поспешил новгородский воевода князь Василий Васильевич Шуйский, узнав, что многие челобитчики пожаловались и на него. Навстречу заспешил и посадник Ананьин со многими служивыми людьми, боярами. Все с подарками. Иван Васильевич покосился на Ананьина, но ничего не сказал. У Ананьина слегка улегся страх, и он подумал о том, что неплохо бы как-то посчитаться с этим москвитянином.

      Через несколько дней великий князь въехал в город. Впереди двигался отряд хорошо одетых и вооруженных воинов, зорко посматривающих по сторонам. Князь, улыбаясь, кланялся народу.

      – Ишь, князь-то какой! – раздавалось в толпе. – Добрый, видать, народ любит!

      – Любит?! – ядовито произнесла какая-то женщина. – Посмотрим, как он покарает наших душегубов.

      – Ну уж и покарает! – возмутился мужичок в лаптях и в старой, заплатанной одежонке. – Наш-то посадник сколь душ загубил! А смотри, едет за великим князем, да еще улыбается!

      Ананьин ехал вместе с архиепископом Феофилом и воеводой Василием Шуйским за посадником.

      – Ничего, настанет и те черед, – глядя на мужичка, проговорил какой-то плотник. Из-за пояса у него торчал топор.

      – Ишь, как бандиты, – прошипела какая-то женщина с горящими глазами, нервно затягивая полушалок, – им только дай волю, все живое погубят.

      – Да, силушка за ним знатная, – добавил мужичок, – не то что у прежних князей. Этого не прогнать.

      – А кто его знает? Поживем, тогда и увидим.

      Великий князь направился к себе на Городище. Около ворот не остановился и никого не пригласил в гости. Посадник, архиепископ, воевода потолкались в воротах, не зная, что делать.

      Первым развернулся и поехал назад архиепископ, за ним посадник. Шуйский подождал какое-то время и тоже уехал.

      Вскоре на Городище явились от владыки два монаха с возами припасов.

      – Куда разгружать? – деловито спросил один из них, развязывая веревки.

      – А ты кто будешь? – спросил посланец князя.

      – Я? Да монах владыки, – ответил тот.

      – Монах, ступай-ка с этим добром назад: великий князь не принимает ваших даров, – сказал посланец, повернулся и ушел.

      Мужики, собравшиеся у возов и услышав сказанное, разлетелись,