Когда звезды чернеют. Пола Маклейн

которые я оставила позади, к тем людям, о которых я никогда не говорила.

      Сейчас, когда я бреду по Келли-стрит к дому, то не знаю, зачем иду туда или что надеюсь почувствовать. Может, дело в словах Уилла о съехавшем мире и старых друзьях рядом. А может, я так и не примирилась окончательно со смертью Дженни и хочу постоять у ее двери в последний раз, даже если она не может открыть.

      Я едва дохожу до ворот, все еще прокручивая в голове вещи, которые пытаюсь объяснить самой себе, когда дверь студии открывается и оттуда выходит мужчина. Высокий, крепко сложенный, в комбинезоне художника, заляпанном белой краской. Серая футболка под комбинезоном открывает загорелую шею, широкие плечи и грудь, крупные руки. Ничто в нем не напоминает о тощем смышленом мальчишке, которого я когда-то знала.

      – Калеб?

      Его голова дергается вверх, взгляд расфокусирован.

      – Я Анна. Анна Харт.

      Он озадаченно подходит к забору, потом узнает меня.

      – О Господи… Анна. Какого черта ты тут делаешь?

      – Просто заехала. – Я краснею, сбита с толку. Кажется, годы между нами сжимаются и расширяются. – Я столкнулась с Уиллом Фладом, и он сказал, что ты вернулся в город. Как ты?

      – Нормально, да. – Он качает головой. – Ничего себе. Анна Харт…

      – Давно не виделись.

      Калеб пожимает одним плечом, волосы по-мальчишески падают на лоб.

      – Да уж.

      – Слушай, у тебя есть время посидеть где-нибудь, может, выпить? – спрашиваю я, сама не зная, что собиралась это сказать.

      – Конечно, – нерешительно говорит он. – Давай я приберусь здесь, и встретимся чуть позже?

      – Я могу прихватить упаковку пива и ждать тебя на утесе.

      – Конечно, – повторяет Калеб. – Давай.

* * *

      Через пятнадцать минут мы сидим на плотном уступе над Португальским пляжем и пьем из банок «Курс»[14]. Середина дня, и свет ложится косо. В пятидесяти футах под нами кромка воды, песочники[15] носятся взад-вперед на тонких лапах, когда волны накатываются и уходят. По какой-то причине все это успокаивает меня и в некоторой степени смягчает. Когда мы были юными, то сотни раз сидели здесь, иногда с краденым пивом. Я скучаю по тем годам. По тем детям.

      – По-моему, ты еще училась в школе, когда я уехал, – спустя какое-то время говорит Калеб. – Я пару лет бродил там и сям, потом записался во флот. Я был просто счастлив убраться отсюда, даже когда пришлось отправиться в Персидский залив.

      – Иран? Наверное, нелегко было…

      – Временами. Я был там в семьдесят девятом, во время Исламской революции. Жестковато, зато океан потрясающий, не то что эта чертова лужа. – Он улыбается. – Я научился там прыжкам в воду. Устрицы размером с гребаный грейпфрут. А рифы просто охренительные. А что у тебя?

      – Провела полгода в университете Сан-Фран, потом бросила. Немного поездила. Какое-то время водила пешие туры в Йосемите.

      – Прикольно.

      – Да,

14

«Курс» – популярный в США сорт светлого пива.

15

Песочники – род птиц семейства бекасовых.