Карельские рассветы. Анастасия Александровна Калько

выросли, поймут. А я не могу больше. Еще немного, и предохранители повылетают. Нельзя человека, который воевал, регулярно до белого каления доводить. Я еще ничего, долго держался, а некоторые парни с такой "пулей в голове" из "горячих точек" возвращались, что могли "сорваться в войну" по любому поводу. Но Тонька и меня уже почти до взрыва довела. Она это может. Того, кто ей пытается сопротивляться, она будет ломать долго и методично. Упорства у нее на десятерых, ничего на полпути не бросает, привыкла любое дело до конца доводить. Все, думаю, развод… Нам же всем лучше будет. А тут еще Белку встретил…"

      Едва ли Антонина изменилась за прошедшие годы. И хорошо, что ее бестолковый муж перебрался из отеля в Ходжа-сола. А то столкнись они здесь – жизни не было бы никому…

      Наташа поднялась к себе, чтобы собраться на прогулку в село. Только бы не встретить там эту малоприятную парочку – дерганого, чуть что, кроющего злобным матом мужика и хамоватую высокомерную девицу с капризно выпяченными губами. "Губищи без трусов", как говорит о таких бабушка Уланова. "Пельмени, как есть, только сметаны не хватает", – определила новую моду мама. "Не хочу, чтобы мне портили отдых".

      День был солнечным и довольно жарким. Наташа решила не надевать куртку и вышла из номера в джинсах и рубашке "поло", и на веранде подумала: "А Лиза говорит, что в Питере сегодня + 12 и морось…"

      Дорога, ведущая из отеля в село, была удобна для автомобилистов, но не имела тротуаров и обочин. Пешеходам приходилось жаться к подножию горы каждый раз, когда машины или автобусы шли в два ряда.

      Наташа шла по узкой полоске гравия у могучей серой скалы и зорко посматривала на повороты изгибистой дороги, чтобы не прозевать выезжающий автомобиль.

      В сумке зазвонил телефон, но Наташа прихлопнула его ладонью: не время сейчас разговаривать. Тем более что навстречу ей выкатилась целая кавалькада квадроциклов, возвращающихся с прогулки. Среди катающихся Наташа увидела Антонину с Моисеем, кудрявую Катерину с сыном и тоненькую блондинку с мужем. Антонина хмурилась и сурово поджимала губы. "На кого жалобу составляем? – мысленно спросила у нее Наташа. – На комаров мангупских? Или на солнце, которое неправильно светит?"

      – Точно она, – сказала Лиза, когда их квадроциклы проезжали мимо прохожей. – Навицкая.

      – Видно, дела у нее идут не очень, если она пешком топает, – съязвила Антонина, – немного желающих на ее творения находится.

      – Кому сейчас нужны эти дюдики, – подхватила Катя, – ладно еще Даша Донцова, у нее хоть позитивненько так написано, улыбнет читателя, а эта пишет, как на плацу марширует: ать-два, левой-правой.

      – Как надену портупею, так тупею и тупею, – Тоня проводила взглядом стройную фигуру в джинсах и "поло". – И чего она только книги писать начала? Как будто мало у нас трэш-литературы выходит. Сколько деревьев вырубают на бумагу, которая так бездарно расходуется…

      – Отец тоже носил портупею, – заметил Моисей, – но не отупел.

      Антонина скривилась. Бывший