Двойной виски со снегом. Нани Кроноцкая

Ее невероятно вдохновляла это его манера возбуждаться от одного лишь ее прикосновения. Казалось, он пружина. Стоит к нему притронуться – тут же сжимается, как перед прыжком. И глаза его уже черные, бездонные. Ноздри трепещут, движения становятся медленными, будто он пригласит сейчас ее на танец. Не хватает лишь музыки. Повернулся к ней, снова полыхнул ноздрями.

      Поцелуй. Дразнящий такой, как приманка. И она попалась. Тут же, не раздумывая – как глупая курица в петлю – прыг и затрепыхала крыльями в сильных руках.

      Да гори он огнем, этот… кофе по-американски.

      ***

      Марина лежала на смятых простынях, не в силах пошевелиться. Она не знала, что так можно – до дрожания мышц, до изнеможения. В душе шумела вода. У Арата еще были силы подниматься с постели. Она ему завидовала.

      Прикусив губу, она провела пальцем по экрану смартфона и виновато взглянула на время. Агент сожрет ее с потрохами за прогул. Но внезапно провидение оказалось к ней милостиво. Чудеса продолжались: «Алекс срочно уехал на новый проект, на три дня все свободны».

      Три дня! У нее есть еще целых три дня! И откуда только силы взялись? Девушка вскочила, кидая телефон на полку, и как была обнаженная заскочила в душевую. Прижалась к мокрому Арату со спины, выхватила у него мыло и принялась водить руками по груди и животу, ощупывая, наслаждаясь каждым прикосновением.

      – Ты же только что уверяла, что не можешь больше, – дрогнувшим голосом напомнил монгол. – А теперь что творишь?

      – А что я творю? – лукаво улыбалась Марина, мыльными пальцами скользя к его паху и убеждаясь, что Арат вполне отдохнул.

      – Соблазняешь.

      – Я? Быть не может такого! – она смеялась, понимая, что этот мужчина хочет ее так же сильно, как она. В любое время. Не по расписанию. Это было странно и очень захватывающе.

      – Очень даже может, – он решительно отстраняется, смывает с себя мыльную пену и подхватывает Марину под бедра, перекидывая через плечо. – Можешь себе записать: я «был стоек и… тверд, величав был и грозен» * (И. Бунин)

      – Ай! Ты меня же уронишь сейчас! – а внутри словно пузырьки шампанского взрывались: весело, возбуждающе и игриво.

      – Обязательно уроню. Много раз, и вот прямо сейчас начинаю.

      Голова закружилась: он не просто ее нес в каюту, он кружил, подхватывая на руки, перекидывая на другое плечо, как жонглер в цирке играет булавами. Хохоча и брыкаясь, Марина цеплялась за мокрые плечи, сама мокрая вся, скользкая. Упасть не боялась: стоило ей только начать ускользать, он ловил и подбрасывал. Чистая акробатика. Она не веселилась так… с детства, кажется. С того момента, как отец ее катал на качелях. Нет, пожалуй, еще было весело с Лизой, когда они втихаря и вдвоем утащили у отца его катер и гоняли по заливу, распугивая рыбаков. Как давно это было…

      Упали на кровать, все еще мокрые, радостные, счастливые, как дети.

      – А ты правда «стоек», – возбужденный и мокрый, он был похож на Анапа – юного речного бога у древних греков.

      – Только голоден невероятно, я, кажется, съел бы и локти*.