Лечебное тело. Нурия Нафикова

как‑то сразу расслабилась, и застольная беседа потекла легко и непринужденно, вспоминали курьезные случаи из молодости, наши перекусы в студенческой столовой, как ходили на концерт «ДДТ», наши «бесчеловечные эксперименты» с мочой и кровью пациентов токсико‑реанимационного отделения. Всё‑таки, нельзя терять людей, с которыми у тебя в голове тараканы одного вида.

      Ужин подходил к концу, и я перешла к своему больному вопросу:

      – Марик, я не просто так сюда пришла, у меня проблемы на работе.

      – Я в курсе, Ляля, Анечка мне уже всё рассказала после оперативки.

      «Анечка», значит!» – повторила я про себя со скрежетом зубов.

      – Поможешь? – спросила я вслух.

      Марик пристально посмотрел мне в глаза, допил вино, промокнул уголки рта салфеткой и предложил с улыбкой:

      – Давай, поднимемся в мой номер и там обсудим!

      – Пошли!

      Когда мы зашли в лифт, я прижалась к нему всем телом и томно произнесла:

      – После второго курса я планировала тебя соблазнить как‑нибудь вечером, во время практики в больнице, а ты взял и перевелся в Москву!

      – Хм‑м‑м, у тебя есть шанс, сейчас я никуда не денусь!

      Я закрыла глаза, подставила ему приоткрытые губы и вся отдалась поцелую, вспоминая Марика двадцатидвухлетней давности. Целовался он так же классно, как тогда! Жаль, что теперь он стал толще процентов на пятьдесят, курчавые каштановые волосы поредели, а прекрасные ярко‑синие глаза потускнели и заплыли жиром.

      В номере я попросила не включать свет, выскользнула из платья, насладилась его восторженным взглядом и прошептала:

      – Давай, представим, что нам по 18 лет, мы в темном коридоре больницы, все вокруг спят, а я пытаюсь совратить чужого парня.

      – Мне тогда было уже 19, если что, но твоя игра мне нравится!

      – Марик, заткнись!

      Для надёжности, чтобы он не спугнул моё желание, я запечатала ему рот поцелуем и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Поцеловала кадык и шею, переключилась на ключицы, лизнула обнаженные соски, проложила дорожку из влажных поцелуев по средней линии живота до пупка, медленно вставая на колени. Расстегнула ремень и ширинку, стянула вниз брюки и потёрлась лицом через трусы о наливающийся кровью член. Терпеть не могу брать в рот, когда он вялый! Уж если у мужика на меня не стоит, то и сосать не стоит!

      – Лялька, не останавливайся! – простонал Марик и погрузил пальцы в копну моих волос.

      А я и не собиралась останавливаться, и стянула ему трусы до щиколоток. Марик был обрезан, как хороший еврейский мальчик, и это меня почему‑то ещё больше возбудило. Член уже торчал упругой дугой вверх, как бычий рог, и я с удовольствием проглотила его целиком, а потом стала вылизывать вдоль и поперек, посасывать, щекотать языком. В какой‑то момент Марику это надоело, он крепко обхватил мою голову руками, прижал лицо к чреслам и стал глубоко и грубо долбить меня в рот, а потом громко заскулил, как щенок, дёрнулся всем телом и бурно кончил мне в глотку.

      «Везёт мне на животных – подумала я, сглатывая семя, – один рычит, другой