Эйвели. Часть первая. K. Хеллен

духа. Иные говорят, что сам он и есть тот падший из высших ангелов. А я говорю, что как всему живому полагается имя, так было оно и у Анкхали, и было оно светлым, но утратил он его и право обладать им и стал Анкхали. А потому – прежде всего, как и всякий безымянный, достоин сочувствия. Но кто окажет ему такую честь, не зная всей полноты его горя?

      Íl`i úrushur.

      Dūn óyli adūn tiy iwríl`, ke Íl` íyen ra otímrinen tíen, edéran mo tíen ímoren l`yö aímreteni ímoren ti hórnnē.

      Dūn óyli aūn fa еSkr/dúeh` óyli úmar ol – íl`retil` ek, ki ni kemtél` olnírtitam im íniril` ev el`ístru tóe híē Íl` tóe ínenē im téntail` ti hórnnē.

      Ev el`ítam míen, ü el`úramorē míen – móra ána tíil, aké vol` tentáneh tiy. Im evhíaneh` vol` – Íl`el`e. Úmi a ínentenil` ti Éydni14.

      В подзаконном мире нет владыки коварнее и страшнее. Ему же прислуживают все демоны и духи, разные обликом и именами, во всём множестве своих родов и бед. Сам же Анкхали – по выбору и рассуждению своему большею частью своего времени – бесплотен и невидим тем, чей взор не обращён к нему. По своему усмотрению и надобности, в обстоятельствах, полагающемуся тому или иному злу – выбирает он образ и плоть, то мужчины, то женщины, и всегда при нём áнкхрим [ánkhrim] (1) – тонкая золотая его корона (обруч) на голове его и анкх [аnkh] (2) на шее его. Часто носит Бессветлый пояс с черепом убиенного младенца эу, когда имеет вид мужчины, и забирает волосы золотой лентой в бант за спиной. Тогда же носит он кожаные сапоги, перевязанные жилами эулиен. Бывает, является он в жилетке из кожи, с широкой шнуровкой на груди, с бубенцами на шнурках её, что оглашают смерть всякому, кто услышит их. Не боится Анкхали одежд белых, расшитых золотом, и королевского бархата, и шелков. И в обличии женском прекрасен и соблазнителен, как только ему одному под силу. И голос его всегда сладок, а речи лживы. И нет в его душе места ни для жалости, ни для сожаления по слепоте и безнадёжности смотрящего. Так Анкхали во всех обличьях своих прекрасен – невыносимо. Теряет волю всякий, кто осмелится взглянуть на него, ибо не может более отвести глаз. Прилепляется всё естество смотрящего к обольстительной красоте его, и делается он тут же рабом арели. Завороженно смотрит несчастный, как незримо для глаза и сердца каждое мгновение меняется арели в себе самом, очаровывая непостоянством своим так. Никто же из тех, кто видел его, не сможет более описать его, ибо сдавит грудь и горло его страстный восторг и онемеет он, поражённый своим бессилием. Никто же из тех, кто видел его, не сможет более забыть его и охладеет навек ко всякой верной красоте, ибо в постоянстве своём не будет она столь пленительна для взора, как арели сей, обликом мужчина, сосуд красот, или как женщина, похитительница взоров и душ, разоряющих разум. И рядом с ним всегда был спутник его и сподручный, которого называют Нýрши [Núrshi] (3) – палач его и любовник, воин, охранник и раб. Он же предшествовал Бессветлому во всех делах. Его рукой сеял Анкхали смерть и боль. Черны его глаза и волосы, и одежды его черны. В знак своей власти лишил его Владыка речи, и нем он в мире своём, и говорил лишь, когда принимал плоть для злых дел своих в ином пределе. Ценил его Анкхали больше всех, и оттого бывали соединены они. Он же, Анкхали, принёс эóх [eóh] (4) и научился извлекать

14

Светлое пророчество (пророчество Света). Рано или поздно ты обнаружишь, что Свет идёт по следам твоим, обращая все твои труды в несовершённые дела тебя прежнего. Рано или поздно, до Времени или после него – найдётся тот, кто не отведёт взора и разглядит в темноте твоего сердца Свет твоего имени и узнает тебя прежнего. В сердце моём, на пути моём – кончена власть твоя, потому что был узнан ты. И признан был – Светом. Тогда же нарекут тебя Эйдни (эмл.)