Ничего не скажу. Владимир Елистратов

рассуждения Пети.

      И вот у нас переменка. Мы сидим в буфете и по традиции занимаемся откровенным маразмом, а именно: даём имена проходящим мимо девам. Два пожилых придурка. Развлекаемся, как можем. Нет, всё, конечно, без всякой задней мысли, без пошлости. Чисто филологические экзерсисы.

      – Вон смотри, идёт, – говорит Петя. – Видишь, длинная такая, худая.

      – Вижу. Это, кажется, из французской группы. Екатерина, по-моему. Фамилию забыл…

      – Какая же это Екатерина? Это…

      Петя задумался. Я:

      – Ну, не Лыжей же её назвать?

      – Нет, это, Вовка, грубо. Надо как-нибудь красиво. Мы же с тобой какие-никакие эстеты.

      – Ну да… В народе вообще таких «оглоблями» называют. Может, Слега? Или Орясина?

      – Нет-нет-нет. Вижу я, Вовка, насквозь твои крестьянские грубые корни. Я бы назвал ее Антенной.

      – Здорово!

      – Я бы ни за что не додумался. Это ведь что-то типа Илоны, Анны, Нателлы, Корины… Да?

      – Точно. Во!.. Машка Ляжкина идёт. Ты её знаешь?

      – Да, знаю. Машка Ляжкина мне риторику сдавала. Раза четыре. Я её спрашиваю: что такое метафора? Не знает. Что такое метонимия? Не знает. Синекдоха? Не знает. Ничего не знает. В конце концов четвёрку поставил. За природные данные.

      – Красивые, кстати, имена. Метафора, Метонимия… А в имени Синекдоха есть что-то глубоко испанское. Гваделахара. Картахена. Сразу на ум приходит: наваха, кастаньеты и всё такое.

      – Нет, – сказал я, – Машка, она точно не Синекдоха.

      Надо сказать, что у Машки Ляжкиной очень пышная фигура. Это в её-то восемнадцать-девятнадцать. А что будет в тридцать-сорок – представить страшно. У нас во дворе моей юности про таких говорили, пардон, «груди на блюде и попа-Европа».

      – Тут много вариантов, – деловито сказал Петя. – Потенция. Комплекция. Даже можно: Комплектация. А лет через двадцать-двадцать пять можно будет сказать: Агломерация.

      – Вот ты гений! – искренно изумился я. – Давай дальше словоблудием заниматься. Еще десять минут до пары. Так… Вижу Жанну Семёнкину. У неё, кстати, сестра-двойняшка.

      – Ну, тут всё просто. Не догоняешь?

      – Нет.

      – Если сестра-двойняшка.

      – И что?

      – Какое имя у твоей Семёнкиной? Если у нее сестра-двойняшка?

      – Какое?..

      – Аналогия.

      – Обалдеть! Я бы, чтоб такое сочинить, пять часов сидел бы, воздух портил.

      Мимо нас быстро пробежала какая-то девушка с очень сосредоточенным лицом. Никаких особых примет.

      – Ты её знаешь? – спросил я.

      – Нет, – ответил Петя.

      – Как назовём?

      – Она, Вовка, бежала?

      – Да.

      – Как лошадь?

      – Да, как лошадь.

      – И?

      – Кобыла? Скакунья? Наездница? Самка мустанга?

      – Господи, какой же ты, Вовка, плоский… Ежу понятно, что – Кавалерия!

      – Блин! Валерия, Кавалерия… Это же так просто.

      – Еще бы, – самодовольно ухмыльнулся Петя. – Так, отворачиваемся.