Двери. Юлия Викторовна Игольникова

тыкала пальцами в телефон… Муж сидел в ожидании, когда жена накроет на стол. Все как у всех, все как обычно, тихо, ровно, размеренно… И была в этом какая-то особая прелесть. Да, здесь веяло покоем, умиротворением.

      – Стоп! – вдруг сказала Она, когда они уже собирались переместиться к следующему домику.

      – Здесь что-то не так, – ее взгляд стал более внимательным и настороженным.

      – Что не так? – удивился он. – Обычная семья, ужинать собираются.

      – Нет, – помотала Она головой. – Присмотрись. У нее руки дрожат. А лицо какое!

      Он вынужден был согласиться. Женщина выглядела странно, сосредоточенной и отстраненной одновременно. Какой-то затравленный взгляд, сжатые губы. Она была напряжена и то ли испугана, то ли расстроена. Лица мужчины видно не было, он сидел к ним спиной, время от времени нервно передергивая широкими плечами.

      – Зайдем, – предложила Она. – Я хочу понять в чем тут дело.

      – Не стоит, – попытался он ее отговорить. – Пойдем, ну мало ли что тут произошло, поссорились или неприятности какие. Зачем нам об этом знать?

      – Нет, что-то не так.

      Она крепко схватила его за руку и потянула за собой. Они, просочившись сквозь стены, в одно мгновение оказались внутри помещения.

      Мужчина быстро опрокинул рюмку водки, крякнул, занюхал рукавом и рявкнул:

      – Где закуска? Я что просить должен?!

      – Ой, сейчас, сейчас, несу уже, – залепетала женщина.

      – Дура безмозглая! – кинул он вслед. – Долго я буду ждать? – через секунду еще громче заорал он, хотя видел, что жена уже ставит на стол банку селедки и тарелку с овощами.

      Он выпил еще, громко хрустнул огурцом и придвинул к себе тарелку борща. А женщина осталась стоять возле стола, застыв в покорной позе прислуги.

      Прихлебывая и причмокивая, он отправил в рот несколько ложек супа. А потом вдруг резко отшвырнул от себя тарелку, отчего ее содержимое разлетелось в разные стороны.

      Женщина вздрогнула, сжалась, сгорбилась.

      – Борщ уже остыл! – гаркнул он. – Дура! Не знаешь разве, сначала закуску подавать надо, потом горячее. Чего застыла? Убирать это кто будет? Я что ли?

      – Так ты же и не поел, – испуганно пролепетала она. – Давай я подогрею.

      – Не надо. Накормила уже, – ехидно и зло ответил он.

      Женщина принялась собирать с пола осколки посуды. Плечи ее задрожали, из глаз полились слезы.

      – Ты что? – заорал он. – Реветь вздумала?! Обиженную из себя строить?! Как будто я не прав!

      За дверью, стиснув кулачки, стоял мальчик лет шести-семи. Он часто заморгал, стараясь не расплакаться, потом резко сорвался с места и подбежал к отцу.

      – Не обижай маму, – крикнул он ему в лицо.

      – Это еще что такое? – удивленно возмутился мужик. – А ну пошел отсюда! Не вмешивайся во взрослые разговоры!

      Он несильно толкнул мальчика здоровенной пятерней в грудь, но тому этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие. Ребенок зашатался, попятился и упал.

      – Не смей