Белый лист. Андрей Латыпов

сердцем и грозой?..

      Оно характеризует это хмурое время перемен, когда души метались в стенах храма, смотрели за эти стены, ища себя, свою суть, часто в тщетных попытках вырваться из удушающей тесноты, во время, наполненное грозами, дождем и бескрайним ветром. В этом храме был свет, были надежды, но семя детства, выращенное в месте любви и семьи, разъелось под стихией кислотной мерзости из глубин вечного человеческого голода, того, что всегда прикован стыдом тайных мыслей к его жизни, дающей выбор, но не оставляющей места для отступлений.

      Иногда прислушиваясь к себе, Евгений видел перемены своего настроения, с замиранием ощущая, словно исполинская волна, с неминуемой легкостью перекатывая через могучие горы, топила его цветущую долину. И каждый раз он надеялся, что великие горы выстоят, уберегут, но огромная волна всегда оказывалась сильнее, хладнокровно накрывая последнюю надежду, принося свои правила, новую жизнь, вознося на святой престол другого мрачного я.

      Он пробовал найти ответ, услышать еле колышущиеся струны своей надломленной души, задеть которые сможет (как он думал) рука Бога, веры, церкви, у которой есть ответы на все сложные времена. Он верил. Верил в высвобождение чувства жизненного тупика, чего-то смутно ощутимого, тихо затаившегося в глубинах своей мысли, там, где рождается действие созидания и разрушения, прежде чем оно, вырвавшись, разорвет его всего на темные мелкие воспоминания.

      Переминаясь в расслабленном ожидании на автобусной остановке, он смотрел на мягкий утренний город, мягко освещенный только взошедшим солнцем. Город вяло потягивался, стряхивая с себя ночную теплую сонливость, он дышал спокойствием, наслаждался размеренностью, неспешностью своих мыслей, впускающих только самое хорошее. Редкие машины не спеша проезжали мимо по светлым пустым улицам.

      Люди, стоявшие рядом, ждущие свой счастливый номер, неспешно ходили, иногда вглядываясь в даль дороги, или молча сидели, отстранившись от всего, прослушивая любимую музыку в наушниках, пребывая в своих музыкальных фантазиях, «попутчики» стояли компанией из четырех человек, что-то с улыбчивым интересом обсуждая, иногда выходя к центру остановки, громко предлагая свои услуги недорогого быстрого транспорта до соседнего города.

      – Я устал без войны, – послышался голос сзади.

      Евгений с интересом повернулся, его сильно заинтересовала эта настораживающая своей внезапностью фраза.

      Сказавший это сидящий человек был спокоен, лицо загорелым, глаза философски, с интересом смотрели в сторону собеседника. В руках жаждущего войны была алюминиевая банка пива.

      – Если полетят ракеты? – продолжил он, с ухмылкой бормоча (себе под нос) полушепотом. – У нас есть подлодки… – Протягивая вперед руку с пивом и отводя в сторону, видимо, пытаясь показать этим жестом все это множество подлодок, проплывающих в его пугающем воображении. Его возрастное лицо было полно удовлетворения. Он чувствовал, что его понимают. Поток его слов, произносимых приглушенно, с бормотанием, с видом внутренней удовлетворенности, даже стоя рядом, разобрать получалось далеко