Целительный воздух. Остаться самим собой. Юлия Цхведиани

родители, младший сын в возрасте одного месяца. Грудное молоко пропало сразу, пришлось Жене каждое утро бегать на молочную кухню при поликлинике. А Лиля с врачами боролась за жизнь старшего сына. Она даже не представляла, что это только первый этап борьбы.

      Однажды хирург, который оперировал сына, подошел к ней, пригласил к себе в кабинет и спросил, где и кем она работает. Узнав, что она преподаватель в институте, а сейчас находится в декретном отпуске, он порекомендовал ей уйти в бизнес, который тогда только-только зарождался.

      И это, говорил он, связано с тем, что очень скоро, в самом ближайшем будущем, услуги врачей – нейрохирургов, кардиологов, психиатров и онкологов – могут стать платными. А на зарплату преподавателя выжить и лечить сына ей будет очень трудно.

      – Вот, например, вы могли бы поехать в США на консультацию с результатами операции вашего сына к нашему знакомому нейрохирургу в Нью-Йорк, в Колумбийский университет?

      Какой Нью-Йорк? Какой бизнес? Кто ее пустит в США?

      – Ну вы не торопитесь, подумайте, может быть, у вас все-таки получится.

      Лиля пришла навестить Иду в больницу. Мама лежала в кровати, она сразу же спросила дочь о состоянии внука. Дома с младшим сыном сидела бабушка Жени. Лиля рассказала Иде о совете врача.

      – Дай мне ручку и бумагу, я напишу письмо своему двоюродному брату в Вашингтон, может быть, он пришлет тебе приглашение, и ты сможешь попасть в Америку. Узнай через родных его адрес.

      Лиля узнала адрес, а Ида написала письмо брату, с которым не общалась с тех пор, как он эмигрировал в США. И письмо с просьбой о помощи улетело в США.

      Через неделю после трагедии с сыном, под давлением общественности, к Лиле пришел следователь из милиции, чтобы завести уголовное дело по факту халатности строителей, оставивших открытым строительный люк.

      Он очень долго говорил, что это прямой гражданский долг Лили заявить на этого безмозглого безответственного прораба, что она не имеет никакого права оставить такое злодейство без наказания. Лиля написала заявление.

      Прорабу грозил тюремный срок, не меньше пяти лет. Лиле было, конечно, абсолютно ясно, что это не вернет здоровье ее сыну, получившему множественные травмы, в том числе перелом основания черепа. Но была надежда, что люк заварят и хотя бы другим детям не будет грозить такая опасность.

      Уже через день вечером во дворе ее подкараулил прораб той стройки:

      – Значит так, слушай меня, сука, очень внимательно. У меня тоже двое детей. Если ты завтра не заберешь свое заявление из милиции, то знай… Если меня посадят, то я вернусь и прирежу тебя и твоих детей. Говорю тебе это на полном серьезе, убью и все. Даже раньше прибью. Денег на это мне хватит. Проваливай пока к себе!

      Лиля поняла, что с таким бандитом лучше не связываться, тем более жить дальше под постоянным страхом. Да и на судебные процессы ей ходить некогда. Надо забрать немедленно заявление. Нет, это было, безусловно, неправильно, но что делать… Она же главный