Огни возмездия. Эван Уинтер

они шли, была Тау незнакома. Они прошагали почти целый промежуток, когда к ним приблизился один из почетных стражей Одаренной. Крупный, значительно крупнее Удуака, он наклонился, чтобы с ними заговорить.

      – До пляжа уже недалеко. Нам следует сбавить темп и выслать разведчиков.

      – Я пойду с Тембой, – сказал Тау.

      Темба покосился на Тау.

      – Что? Почему? Э-э…

      – Я справлюсь, – сказал Тау. – Как отсюда лучше пройти к пляжу?

      Индлову набросал на влажной земле схематичную карту.

      – Этого не может быть, – сказал Тау, с усилием согнувшись и недоверчиво рассматривая карту. – Ты нарисовал так, будто там настоящий сад камней, а не пляж.

      Индлову, казалось, хотел что-то ответить, но сказал только:

      – Так и есть.

      Тау еще раз взглянул на чертеж на земле, а потом на того, кто нарисовал схему.

      – Отлично. Если там есть разведчики, мы с ними справимся. Дайте нам четверть промежутка и следуйте за нами.

      Индлову отдал честь и вернулся к Одаренной. Тау собрался с силами, выдохнул и тоже выпрямился, прикрыв глаза и прикусив губу от боли в бедре.

      – И ты собираешься идти с такой ногой? – спросил Темба.

      Тау открыл глаза.

      – Да

      – Упрямый, как навозный жук в сортире, – сердито проворчал Темба.

      Хадит положил руку на плечо Тау.

      – Ты постараешься не наделать глупостей?

      – Постараюсь, – заверил Тау, слегка приободренный обеспокоенным взглядом Тембы.

      Хадит пожал руку Тау, и они отправились в путь.

      – Пожалуйста, пусть с пляжем повезет, – сказал Темба.

      – А тебе вообще часто везет? – спросил Тау.

      Темба вздохнул.

      – С тех пор как с тобой встретился? Никогда!

ПРИКАЗ

      На разведчиков они не наткнулись, зато встретили ксиддинов. Большая часть флота захватчиков уже стояла с поднятыми парусами, и насколько мог видеть Тау, вереница баркасов скрывалась за волнами вечно разгневанных Рев.

      Они пришли в идеальное время. Разведчиков отозвали на борт двух последних кораблей, и из всех участников крупнейшего вторжения на земли омехи оставалось всего двести хедени, включая вождя.

      Пробежав немного в глубь полуострова, но все еще не сойдя с красных песков пляжа, Тау и Темба спрятались за одним из бесчисленных каменных столбов, тянувшихся к небу, словно лабиринт сломанных пальцев. Вереница белых как мел столбов начиналась у подножия Кулака и тянулась за кромку воды.

      Это зрелище потрясло Тембу.

      – Что, во имя Богини?..

      – Все так, как описал Индлову… – сказал Тау. – Ревы превратили этот участок Кулака в каменный лабиринт.

      – Это не пляж, – ответил Темба. – Это обнаженные, выцветшие кости умирающего полуострова.

      Тау склонил голову набок, глядя на брата по оружию.

      – Нэ? Мне что, нельзя тоже побыть поэтом? – спросил Темба. – Сам-то про каменный лабиринт рассказываешь.

      Тау лишь покачал головой.

      – Наш зубец скоро подоспеет.

      – Уж