Его чужая истинная. Анна Владимирова

А я уже едва не урчала от его рук.

      – Я просто позволял тебе сидеть в кустах, – не давал мне спуску Амал. – Соглашайся.

      – На что? – блеяла я, дрожа все сильней.

      – Никаких больше кустов. Все свободное время с тобой. И несвободное по возможности тоже.

      – И все? – вздернула я бровь.

      – И все, что захочешь, – пообещал он, притягивая меня к своим губам, только я уперлась в его грудь сильнее.

      – Я же не… – замотала головой.

      – Я знаю, тише, – осторожно провел он по моему подбородку пальцем. – Я не трону тебя, пока не будешь готова.

      Все показалось сном, который стремительно превращался в реальность. Щеки запылали вместе с ушами, и я совсем растерялась, выскальзывая из его рук:

      – Я… я… Я подумаю.

      – Подумай, – улыбнулся он, спокойно глядя, как я пячусь от него.

      И я задала стрекача. Сердце прыгало в груди сначала вообще не пойми от чего: стыда? страха? Но вскоре я осознала, что просто счастлива. Да так, что едва ли могла это пережить. Я примчалась к маме в кабинет, выпалила с порога все, что произошло, и распласталась у нее по полу, тяжело дыша.

      – Смотрю, ты разобралась в чувствах, – улыбнулась она, нависая надо мной.

      Я только ошалело кивнула тогда и расплылась в улыбке.

      Теперь же с губ сорвалась лишь горькая усмешка.

      – Мисс, здесь подойдет? – спросил водитель такси.

      – Да, спасибо, – сдавленно поблагодарила я и вылезла из машины.

      Дешевая гостиница встретила тишиной и дрожью лампы от сквозняка в узком коридоре. Под ногами зарябила щербатая мозаика, пока я пришибленно пробиралась к своему номеру. Долго пыталась попасть в дверной проем дрожавшими руками, но, наконец, оказалась внутри и захлопнула дверь.

      Вот и все.

      Грудную клетку затопило болью. Я только доплелась до кровати и сжалась на ней в комок, скуля, как побитая собака…

      ***

      Амал

      – Амал…

      Я даже не двинулся. Сил не было. Мне казалось, если я скажу хоть что-то, то мир взорвется, и я останусь в пустоте…

      Отец прошел в комнату и сел на подоконник напротив. Над башнями замка уже прочертил свои малиновые контуры рассвет. Ветер трепал полы расстегнутой рубашки и, казалось, раздувал боль в груди, как угли в костре. И ведь это только начало… Боль станет только сильнее. И желание причинять боль в ответ – тоже.

      – Не давай мне надежд, – попросил я глухо.

      Отец пристально посмотрел мне в глаза:

      – Поговори с Дженной.

      – Не давай. Мне. Надежд, – жестко отчеканил я. – Я – не тот. И ты это знаешь.

      – Я только знаю, что ты – не я. И что выбор твой правильный.

      – Она бы не сбежала…

      – Ты знаешь Мальву лучше всех. Не понимаешь, почему сбежала?

      Я только стиснул зубы и отвел взгляд. Сердце ударилось о ребра впервые за многие часы. Только зря.

      – Ей не подходит это все, – обвел я взглядом комнату. – Она другая. Свободная. И пути у нас разные. Я всегда это знал.

      – Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, сын, – сурово начал