Прогнозы изменения законов природы. Андрей Иванов

вышел неловкий. Я-то имел в виду, что это, наоборот, хорошо, мы даже на учениях ели брикеты киселя просто так, сухими.

      – Ага. ЭС-Пэ-эС! Завтра налью тебе с собой, – сказала она не поворачиваясь.

      Это её свойство говорить, стоя к человеку спиной, мне и большинству друзей не нравилось. Но, собственно, так же, не поворачиваясь к людям лицом, с нами общалась система – почему бы нам не ретранслировать раппорт.

* * *

      С недавнего времени сны стали по значению равняться реальности – по смыслу и плотности переживаний. Многие оказывались интереснее и как-то нужнее, чем личные, не говоря посторонние, действия.

      «Если там можно видеть сны, тогда вообще не о чем беспокоиться!» Стоило беспокоиться только о детях. Не зря же господь возложил деторождение на своих потомков – а мог бы продолжать творить их из себя. Все были бы прямыми потомками, но люди ходили бы тогда пустыми и обессмысленными.

      С сыном мы пересеклись утром на две минуты. Я уже обувался на выход, а он только встал.

      – Привет, па! – он обнял меня, полностью прислонившись, как будто ещё досыпая на мягком мне.

      – Бодрое утро, боец! – я потрепал его по лохматой после сна голове.

      – Не называй его так! – донеслось из ванной через полуоткрытую дверь.

      – А чего? – я угадал мысль жены.

      – Воевать он не пойдёт! – Лия на полтона повысила голос.

      – Да ему ещё три года до возраста! – держал я оборону.

      – Ну всё это может затянуться… до бесконечности.

      – Что есть, то есть, – согласился я со вздохом.

      – Так, ребята, вы чего с утра?! – по-взрослому прервал нас сын.

      – Не пойдёт. Будем считать, я за него отслужил! – я посчитал, что поставил точку.

      – Вот именно! – супруга выглянула из ванной с намыленным, не похожим на себя лицом.

* * *

      Сегодня, как обычно, необходимо было продумать и предложить три контрхода для ведения информационной войны – на реальные или, если недоставало таковых, придуманные факты и события. Каждый из распределённой экспертной группы – а сколько нас было всего, никто не знал, – делал это ежедневно к девяти утра. Затем отбирались лучшие идеи, и их сразу можно было видеть, слышать и читать по всем нашим каналам. Судя по тому, что мои разработки выходили в эфир два-три раза в неделю, группа составляла человек двенадцать (под руководством современного «иерусалимского мессии»).

      Огромный зал ситуационного центра был оснащён разнообразными мониторами, светился отовсюду огнями, но жил негромко, урчанием суперкомпьютеров и приглушёнными – в гарнитуры – разговорами военных всех званий и родов войск. Гигантское пространство, казалось, было без опор и даже без потолка. Приходилось специально вглядываться, чтобы разобрать цвет и рисунок на потолке. Там было светлое небо в лёгких облаках, и по нему двигались красные и другие контрастные самолёты и планеры. Они всё летели и летели к нам из дальнего прошлого, не останавливаясь в настоящем, в ведомое только им одним будущее.

      Василий Кондратенко занимался технической