Прогнозы изменения законов природы. Андрей Иванов

а стоит придумать и внедрить дюжину-две новых. Не эмодзи из Сети, нет – несложных, удобных и всем понятных символов. К примеру, знаки отчаяния, разочарования, приближающейся или происходящей катастрофы, может быть, надежды.)

      – А ещё?

      – Подожди! – он остановил меня жестом, положил сумки на скамейку, но оставив ношу, так и не распрямился.

      Михаил сделал несколько шагов в сторону от бульвара, откуда донеслось громкоголосое: «Приём! Приём! Человечество, приём!». Машины резко остановились, люди отпрянули в сторону – через дорогу, задевая в попытках пощекотать прохожих, широкими волнами перемещалась пожилая женщина. Городская сумасшедшая ярко обозначала себя.

      Речью, пёстрой одеждой, многочисленными лентами и тряпицами в длинных волосах. Я впервые видел «человека – лоскутное одеяло».

      Люди были к ней неагрессивны – наверное, она выступала не первый раз. Нередко такие человеки, как говорилось по-старорусски (а в ней было много от старорусского), становятся местными знаменитостями или ходячими достопримечательностями, про которые не пишут в путеводителях.

      – О! Архангел Михаил! – она помахала моему новому знакомому рукой. – Я сейчас.

      Женщина отвлеклась, метнулась на несколько метров в сторону и атаковала хмурого задумчивого мужчину щекоткой. Тот был в куртке, и попытка не удалась. Он отпрянул, поднял до этого опущенную голову, как будто не знал, где он, и попытался понять обстановку и ситуацию. Потом слегка улыбнулся в усы, ничего не сказал. «А вдруг он пожалел, что не дал себя защекотать?!»

      Машины терпеливо ждали. Возможно, им была любопытна эта мизансцена.

      Ещё гражданка выделялась тем, что она передвигалась, будто порхая: ни в один момент времени нельзя было предвидеть, куда и с какой скоростью она проследует дальше.

      – Ты меня принимаешь? – сумасшедшая кинулась на шею Михаилу и повисла на нём на несколько мгновений.

      Я уж было подумал, что тот рухнет под такой тяжестью, но нищий (я всё равно продолжал про себя его так называть – вероятно, потому что мне так было удобнее остаться с первоначальным поименованием и условным местом его и моим в системе) даже не согнулся. Он любезно поддержал её за талию и мягко, в общем ритме сюжета, дал опуститься на землю.

      – Привет, дорогая!

      – Привет, родной! Сто лет… – не выходя из образа, точнее, из своего помешательства, она говорила громко, при этом такая манера не выглядела нарочитой; женщина так просто жила.

      – Да только вчера виделись, – захихикал Михаил.

      – Я же и говорю: сто лет! – подруга взяла мужчину под руку и повела к сумкам. – Ну, показывай, что у тебя сегодня для меня есть.

      Она без спроса стала заглядывать в сумки и хотела было запустить руку в одну из них. Михаил её остановил.

      – Подожди, я сам.

      Тут она обратила внимание на меня.

      – Этот с нами? – речь её стала более связной, то есть сумасшедшая не утратила контакт с реальностью.

      – Можно сказать, сегодня с нами. Впрочем, знакомиться вам необязательно.

      Женщина