Царство. 1951 – 1954. Александр Струев

кивнула.

      – Теперь, Любонька, в спальню пойдем, там пособираем. Скажи, чтобы пустые коробки туда несли.

      – А кабинет? – показала на дверь Люба. – Там-то не были!

      – В кабинете Никита Сергеевич сам приберет, он там ничего трогать не разрешает.

      14 апреля, вторник

      С обратной стороны кремлевской столовой, той, где готовили не высшему руководству, а всем рангом ниже, в узком кабинете с низкими кирпичными сводами, имеющим одно единственное продолговатое окно, выходившее в глухой каменный двор – крошечное пространство между стоящими почти вплотную зданиями, сидели два генерала.

      – Что будет? – с сильным кавказским акцентом, печально проговорил седовласый генерал-грузин.

      – Несладко будет, – отозвался генерал помоложе, сидящий за письменным столом, сухой, длинный, с острым насмешливым взглядом. На его гимнастерке красовалась внушительная орденская колодка, но похоже, не он был среди них старший. И генерал за столом был грузином.

      – Как бы, Ваня, нас с тобой за порог не выставили, – продолжал пожилой толстяк.

      – Лаврентий Павлович не даст. Золотой человек! – с ударением отвечал зав столовой.

      – Лаврентий Павлович замечательный человек, да только ему могут подхалимы напеть, голову задурить, время, сам знаешь какое, точно пожар кругом! – с опасением высказался старший.

      – Ты, Роман Андреевич, не кошмарь, не пропадем!

      – Тебе легко говорить, ты кремлевской столовой заведуешь, на тебя внимания не обратят, а я то в Кремле кручусь, закупаю, то по булганинским домам с харчами мотаюсь.

      – Николай Александрович нынче в чести, с ним не пропадешь.

      – Меня любит. Знает, что я к нему от Иосифа Виссарионовича пришел! – добродушно отозвался сталинский снабженец. – Пару раз я Маленкову продукты возил, жена у него – цербер, там точно не задержусь. Хорошо Булганин меня к себе тянет. Посадит напротив, обстоятельно объяснит, что требуется. Любит покушать!

      – Радуйся! – отозвался бывший сталинский шашлычник.

      – А ведь Георгий Максимович председателем правительства стал, а не Булганин и не Берия! – тихо добавил Роман Андреевич.

      – Георгий Максимилианович! – поправил Ваня.

      Седой генерал осекся.

      – Смотри, не путай!

      – Вырвалось! – поежился снабженец.

      – Каждому ясно, что за главного теперь товарищ Берия, – разъяснил шашлычник.

      Лаврентий Павлович с каждым днем набирал силу. Являясь первым заместителем председателя правительства, он требовал у министров отчета по любым вопросам, и областные начальники стояли перед ним навытяжку, все побаивались его взрывного характера, но и вопросы он решал без проволочек. Берия стал центром принятия решений. Предсовмина Маленков каждый день бывал у министра внутренних дел, и Хрущев с Булганиным к нему торопились.

      – Георгия Максимилиановича я на все сто уважаю, но Лаврентия Павловича, уж извиняюсь, гораздо больше! – поддержал выводы товарища Роман Андреевич.

      – Когда я на «ближней»