Царство. 1951 – 1954. Александр Струев

лампочки, и можно было безошибочно знать, в каком помещении находится Хозяин.

      – Значит, «движения нет», – повторил Никита Сергеевич.

      – Нет. Может, давление прыгает, а может, захотел тишины. Мы ему тоже порядком надоели. Я сам сегодня лекарства пил, – признался Маленков, – голова пополам! А Иосиф, сам понимаешь, один йод глотает. Может, придавило старика, лежит, отдыхает.

      Для всех был праздник, если Иосифу Виссарионовичу нездоровилось, тогда не надо было ехать в гости, можно было провести вечер дома, в кругу семьи, но такое случалось не часто. Даже в отпуск, обычно Сталин уезжал в Сочи или в одно укромное местечко рядом с Сухуми, приходилось в обязательном порядке «ехать отдыхать», сопровождая Генерального Секретаря. Вот где было настоящее испытание – с утра до ночи неразлучно с вождем!

      Сталин сам выбирал, кому с ним быть. Он и в отпуск каждого члена Президиума отправлял лично. От его имени звонил Поскребышев и объявлял: «Вы с 5 по 30 июля едете в Гагры», – или в Сочи, или на Валдай, или в другое место, куда указывал Сталин. Никите Сергеевичу однажды велели ехать в Крым, в Ливадийский дворец. Правда, Хрущевых поселили не в царском дворце, а по соседству, в Свитском корпусе, так как непосредственно царский дворец занимала дочка Иосифа Виссарионовича, с очередным мужем. Из Ливадии Хозяин вызвал Хрущева в Сочи: «Давай ко мне! Тут и Маленков приехал, и Булганин». Без компании товарищ Сталин не оставался.

      В полночь раздался звонок Николая Александровича:

      – Выходной выдался! Лаврентий говорил с Хрусталевым, что в Волынском начальником. Хрусталев сказал, что с утра товарищ Сталин читал, потом уснул, свет погасил. В шесть вечера свет снова зажегся, но никого не вызывал, отдыхает.

      – Пусть отдохнет! – отозвался Никита Сергеевич. – Я сегодня зубы лечил, всякой дурью меня опоили, до сих пор как пьяный.

      – Ты с врачами осторожней! Сам знаешь, какие среди них изверги попадаются.

      – Ладно тебе!

      – Не теряй бдительность! – наставлял Булганин. – Если б заранее знать, что сегодня выходной, я бы к своей Машке рванул, а то сидишь, как на иголках. Словом, отбой!

      2 марта, понедельник

      – Дети завтракали? – спросил Никита Сергеевич, он проспал до половины десятого.

      – Завтракали, – отозвалась супруга. – Ириша в школу не пошла, затемпературила.

      – Пусть из комнаты не выходит, а то всех заразит.

      – В кровати лежит, горло календулой полощет. Сядь, поешь!

      – Я к тебе! – раздался звонкий голос, и мальчуган, сжимая в руке самодельный самолетик, бросился к отцу.

      Никита Сергеевич подхватил сорванца и усадил на колени.

      – Я летчиком буду!

      – Молодец!

      – Ира заболела, – доверительно сообщил малыш.

      – Ты к ней не ходи, ладно?

      – Мне одному скучно!

      – С мамой поиграй.

      – Может, с тобой? – и мальчик вскину на отца глаза.

      – Дай папе поесть! – строго сказала мать.

      – Никто со мной играть не хочет!

      Иришка