Не в масть. Зарисовки из жизни людей и собак. Николай Лейкин

Только смотрите, вексель я буду писать на имя моей дочери, а вы мне дадите сохранную расписку, что приняли вексель на хранение.

      – И это так с зятем-то поступать! Ах вы, фирма! – воскликнул жених.

      – А с тестем вы хорошо поступаете? Ах, благородство тоже!

      – Опытом проучен. На товарище опыт вижу. Пишите.

      – Пишу. Но и вы пишите.

      – И я буду писать.

      Оба сели и начали строчить: один – вексель, другой – сохранную расписку.

      Жених писал и говорил:

      – А рыбный котел и медный куб?

      – Деньгами дам. Сами можете купить, – отвечал отец невесты.

      – Также уж и разницу между стоимостью фаянсового и фарфорового сервиза потрудитесь присоединить.

      – Хорошо, хорошо.

      – Вот это тоже разве благородно: обещали фарфоровый столовый сервиз, так и в приданную роспись включили, а дали фаянсовый. Ах вы, фирма!

      – Да ведь уж получаете, все получаете, даже и то получили, что от нас не обещано.

      – Что такое?

      – Второй меховой салоп. Его нет в росписи.

      – Не мне в салопе ходить, а вашей дочери.

      – Халат вам шелковый невеста подарила, а его тоже нет в росписи.

      – Это подарок. За подарок я ей сам больше пуда конфет в разное время перетаскал.

      – Готов вексель.

      – И у меня готова расписка. Вот-с.

      – И от меня вот. А вот деньги на куб и рыбный котел.

      – А на сервиз?

      – Вторым салопом меняюсь.

      – Ну, тестюшка!

      – Да уж и зятюшка хорош! Мир?

      Отец невесты протянул жениху руку. Тот пожал ее и отвечал:

      – Свой своему поневоле друг. Вася! Поезжай за невестой. Я начну одеваться! – крикнул он своему шаферу.

      Отец невесты выходил из кабинета и тяжело вздыхал.

      III

      В маленькой квартире новобрачных теснота и давка от гостей. Новобрачные только что приехали от венца. Их благословляют, принимая с хлебом-солью и иконой посаженый отец и посаженая мать новобрачного – сухой длинный старик, очень смахивающий на официанта, с гладко бритой физиономией, обрамленной узенькими бакенбардами, как колбасками, и полная седая женщина в старомодном помятом шелковом платке. Гости, по большей части, со стороны невесты – купцы в сюртуках и с потными лицами и держатся от гостей жениха, чиновников. Купеческие жены в пышных новых платьях и бриллиантах совсем затмили чиновнических жен, явившихся в отрепанных платьях. В группе гостей со стороны жениха виднеется и генерал в ленте. Отец невесты Петр Михайлович стоит в стороне и шепчет про новобрачного своей жене Анне Тимофеевне, добродушного вида полной женщине без бровей:

      – Вот ты и смотри на него… Из молодых, да ранний… На четыре тысячи меня, опытного человека, поддел. Стоит на своем: «Не еду венчаться, пока четыре тысячи не дадите», да и шабаш. Ведь скандал-то какой! Вексель ему выдал.

      – Да ведь, должно быть, ты ему обещал, – отвечает жена. – Сулишь, а потом на попятный. С тобой это бывает.

      – В том-то и дело, что не обещал, а