Нити Дочерей Ночи. Евгения Санакоева

посмотрела на Веронику и поняла, что в наставнице в этот момент что-то сломалось. Она, вероятно, вспомнила все рассказы девушки про Бона и его непростую юность и, наконец, в них поверила. Перед ней стоял принц, который прожил в своей стране несравнимо меньше, чем в университетах и школах по всему миру. Он совсем не казался избалованным и коварным соблазнителем, чей портрет рисовало ее воображение. За короной, титулом и именем Видящая наконец смогла увидеть юношу, еще в детстве потерявшего мать и тогда же практически отринутого отцом.

      – Вероника. – Наставница разрешила называть ее по имени, чем в очередной раз удивила Теону.

      – Госпожа Вероника. – Бон подставил локоть, но женщина, саркастически улыбнувшись, лишь отмахнулась от этого жеста.

      – Только ничего не сломайте! – крикнула Теона вслед их удаляющимся фигурам и осталась прибирать со стола.

      ***

      Теона мыла тарелки и слушала, как в комнате для ткачества гудят голоса Бона и Вероники. Она не могла разобрать слов, но понимала по интонации, когда они спорят, а когда шутят и смеются. Важность этого момента девушка ощущала всей душой, и ей было просто необходимо запечатлеть его в памяти. Поэтому она сделала то, чему научилась еще в детстве: создала живую открытку для своей картотеки воспоминаний.

      Теона осмотрелась, запоминая каждый предмет, что ее окружал: столешницу с каплями воды, вылетевшими из тазика с пеной, в котором лежала грязная посуда, красные палочки для еды – трофей с прошлой ярмарки, когда к ним заехали торговцы из дальних земель. Теона много раз пыталась научиться орудовать ими, но пока еду приходилось буквально накалывать. Она перевела взгляд на тарелку с рисунком в виде колокольчика – символа Вероники. Теона шутила, что хрустальный перезвон этого цветка только подтверждает имя, которым звала ее воспитанница.

      Затем девушка закрыла глаза, чтобы лучше запомнить запахи момента, – аромат пирога все еще витал в кухне, а сквозь приоткрытое окно до нее доносились ноты жасмина и весенней зелени. Стараясь не дышать, Теона прислушалась к звукам, которыми полнилась комната: голоса Вероники и Бона в станочной комнате, пение птиц за окном, стук колес телеги, которая катилась где-то вдалеке по брусчатой мостовой.

      Теона прижала ладони к сердцу, словно стараясь навсегда заключить в нем этот прекрасный момент, и расплакалась – так ей было сейчас хорошо. Когда-нибудь она вынет это воспоминание из сердечной шкатулки, и оно станет для нее поддержкой в тяжелую минуту, или причиной для радости, когда душа наполнится печалью, или просто поводом улыбнуться, поможет разогнать тоску в череде одинаковых ночей, проведенных за станком.

      ***

      Бон распутывал поводья лошадей и не заметил, как Теона возникла рядом. Ее тонкие пальцы робко коснулись его спины. Он отлично помнил каждое такое редкое прикосновение и прекрасно осознавал причину их отсутствия. С одной стороны, вместе с сундуками из замка Сестер Ночи Теона привезла твердую уверенность, что «счастье не для Ткачих». Ткачихи не выходят замуж, Ткачихи живут своей миссией, Ткачихи – жены своим станкам. С другой