Лучший друг моего парня. Мария Манич

со мной так, а он делает это уже не первый раз.

      – Проваливай!

      Вместо этого Мирон медленно, как дикий и опасный хищник, приближается ко мне, не потрудившись даже прикрыть дверь.

      Он упирается в матрас кулаками и не сводит с меня карих глаз. Волосы тонкими тёмными прядями спадают на его высокий лоб. На предплечье отпечаток моих зубов. Пометила чужого мужика.

      – Мирон, – еле шевелю губами, его кадык дёргается при звуке имени, а глаза ещё больше темнеют. – Пожалуйста. Уйди.

      Натягиваю одеяло до подбородка. Мира, кажется, это только веселит. Перед тем как знакомо улыбнуться, он проходится языком по нижней губе, и я сглатываю. Мои нервы как оголённые провода. Если дотронется, завизжу на ультразвуке. Обещаю. И всё равно, что обо мне подумают его друзья.

      – В следующий раз вместо своих пальчиков представляй мой язык, Ангелок.

      В ответ на эту наглость и похабщину мой собственный язык просто отнимается. За кого он меня принимает? Судит по той девчонке в прошлом, у которой не было никакого выбора и пришлось пойти на отчаянный шаг? Просто так люди не торгуют своим телом. Не делают этого ради развлечения.

      Молча смотрю в дьявольские порочные глаза и хватаю ртом воздух. Отпускаю на мгновение одеяло, перестав прикрываться и вскидываю вверх руку. С громким хлопком моя ладонь встречается со щекой Гейдена.

      Его чёлка комично подпрыгивает вверх. Глаза расширяются и становятся совсем чёрными. Крылья носа подрагивают в бешенстве, а на губах появляется злобный оскал. Не ожидал? Только – вот досада! – в данный момент я его совсем не боюсь и замахиваюсь ещё раз.

      Мирон успевает перехватить моё запястье и больно дёргает на себя. Скольжу по простыне, путаясь в одеяле.

      – Какого хуя ты творишь? – вкрадчиво интересуется Мир, встряхивая меня, как тряпичную куклу.

      Голова дёргается. Волосы, взметнувшись вверх, хлещут по лицу не только меня, но и Мира.

      – Не понравилось? Не нравится, когда врываются в твоё личное пространство и творят там всякую дичь, а? – Трепыхаясь, пытаюсь вырваться из стального захвата.

      – Не забывай, с кем ты имеешь дело, малыш.

      – Думаешь, вспомнил про Соколова, и я сразу уползу обратно в свою скорлупу? Испугаюсь? Я ничего не сделала. В отличие от тебя.

      Мирон делает рывок и подтягивает меня ещё ближе к себе. Сталкиваемся носами. Мои глаза округляются. Теперь его волосы касаются и моего лба. Изучаю взглядом перекошенное злостью лицо и напряжённо улыбаюсь, зная, как это его бесит. Сердце бьётся то ли в испуге, то ли от избытка чёртова адреналина как припадочное.

      На его щеке начинает алеть красный отпечаток моей руки. У меня даже пальцы покалывает от силы удара. Надеюсь, ему было ещё больнее. В душе разливается что-то похожее на удовлетворение. Хочу ударить его снова.

      – Знаешь, что такое нарушение личного пространства? Если бы я хотел нарушить твоё, я бы сделал так…

      Гейден поддевает пальцем лямку моего топа и, скользя пальцами по коже, медленно стягивает её вниз. Тонкая ткань несколько секунд остаётся болтаться