Птицелов. Ланиус Андрей

габаритах. Единственное окно выходило в глухой двор-колодец.

      Стол Касаева, как и у него дома, был завален бумагами.

      За вторым столом сидел задумчивый молодой человек в очках. Перед ним стояла пишущая машинка, на которой он что-то выстукивал одним пальцем. В ответ на мое приветствие он кивнул и продолжил клацанье с таким сумрачным видом, будто печатал свой смертный приговор.

      Зато Касаев цвел как майская роза. То ли он тоже сумел где-то покемарить, то ли обладал неисчерпаемыми внутренними ресурсами.

      – Прочитал твою «Музу», – сообщил я, усаживаясь напротив. – Здорово! Как там? «Быка ловят за рога, а молодца – за язык». Кое-кто узнает себя, верно?

      Молодой человек в углу неопределенно хрюкнул.

      – Я не очень-то доволен материалом, – самокритично признался Гарик, хотя было видно, что он польщен. – Писать пришлось с колес, в полосу, но в целом проблема, конечно, охвачена… – Он принялся ворошить бумаги на столе. – Вот твоя справка, Дима. По «Ингоде». Я посмотрел.

      – Ну и?

      – Солидная фирма, нет слов.

      – А как насчет договора? Деньги я принес. – Я с готовностью похлопал по «дипломату».

      – Полный порядок! Пошли в бухгалтерию! – Он стремительно поднялся.

      Однако едва мы оказались в коридоре, Гарик бросил на меня тревожный взгляд:

      – Слушай, Дима… По поводу нашего вчерашнего разговора. О рэкете… Это ваше внедрение на питерский рынок – оно не опасно?

      – Почему? – изумился я.

      – Ну ты же сам говорил – конкуренция и так далее. Мы все же существуем при диком рэкете, до цивилизованного еще далеко.

      – Не волнуйся, Гарик, – успокоил я его. – Вопрос изучали. Продукции, подобной нашей, в Питере нет. Мы занимаем свободную нишу. Свободную, понимаешь? Образно говоря, открываем чебуречную, которая никак не отобьет клиентов у булочной, расположенной на этой же улице.

      – Понятно… – вздохнул он. – Ну, айда!

      Он провел меня в такую же тесную, но более светлую и уютную комнату, напоминающую оранжерею обилием цветочных горшочков на подоконнике и подвесных полках.

      Здесь царствовала строгая худенькая мышка с соломенными волосами.

      – Веруня, вот Дмитрий Сергеевич, о котором я тебе говорил, – произнес Касаев тоном, каким возвещают о появлении царственных особ.

      Веруня сделала кислую гримаску, будто мы явились стрельнуть у нее пару тысяч на пиво.

      – Что же вы, Игорь Анатольевич, договор неправильно оформили? Почему не указали реквизиты рекламодателя? – Она нервно двинула бумагу по столу.

      – Веруня! – взмолился Касаев. – Ты же знаешь, я редко занимаюсь рекламой. Забыл эти тонкости. Прошу, сделай сама как положено. Ей-Богу, забыл.

      – Интересно… – скептически ухмыльнулась она. – Как получать комиссионные и гонорары – вы не забываете, а как оформить – так Веруня.

      Он покраснел вроде мальчишки, пойманного за неблаговидным занятием.

      Пора было выручать друга.

      Я вскинул «дипломат» на свободный стол,