Не оглядывайся. Дженнифер Арментроут

что им наверняка стоило бы есть побольше пончиков, которыми объедалась я.

      Они толпились вокруг, обнимали меня и плакали. Моя мама сидела на кухне, потягивая вино, хотя было еще одиннадцать утра. Одна из трех девушек стояла чуть поодаль. Я почти сразу запомнила ее имя.

      Вероника Ходжес.

      Блондинка. Загорелая. Стройная. Девушкам такого типа только пляжные шезлонги рекламировать и с легкостью становиться королевой выпускного класса, если бы конкурс проводился в бикини.

      Поправляя холеной ладонью с наманикюренными пальцами свой белый кашемировый свитер, Вероника, поджав напомаженные ярко-красные губки, смотрела на пончики и круассаны так, словно их начинка была из тараканов.

      – Мы так рады тому, что ты в порядке, Сэмми. Мы буквально все переволновались.

      Я стряхнула с ладоней крошки.

      – Спасибо вам.

      Вероника быстро оглянулась на мою маму, а потом, склонившись ко мне и подавшись немного вперед, едва слышно сказала:

      – И мы очень надеемся, что и Касси тоже отыщется.

      Озадаченная тем, что она сообщила мне это шепотом, я посмотрела на других девушек. Они все кивали головами, как хорошо дрессированные маленькие собачки.

      – Я тоже, – кивнула я, взяв круассан.

      Вероника нахмурилась.

      – Но… твоя мама говорит, что ты ее не помнишь.

      – И нас тоже, – вступила в разговор Кэнди Олдерман. Она так же, как и я, смотрела на коробку с конфетами. – Радостно видеть, что аппетит у тебя прежний.

      Моя рука с круассаном застыла на полпути ко рту.

      – Неужели правда?

      Кэнди кивнула.

      – Ты всегда ела, как парень.

      – Да, это точно, – пробормотала мама, чуть касаясь губами бокала с вином и закатив глаза.

      Опустив круассан, я терялась в догадках, хорошо или плохо то, что я сохранила свой прежний аппетит. Я обвела глазами комнату – но все мои мысли занимала та самая девушка, натуральная блондинка, выглядевшая настолько счастливой и настолько естественной. Я хотела узнать, кто она.

      – Итак, – начала Кэнди и после короткой паузы добавила: – Ты ничего не помнишь?

      И вдруг ни с того ни с сего мой аппетит пропал. Я бросила круассан обратно в коробку и посмотрела на маму. Теперь ее взгляд обратился к нам.

      – Нет, не помню, но доктор полагает, что память скоро восстановится.

      Мой ответ принес девушкам облегчение, и они сразу заговорили о школе, о приближающемся старте бейсбольного сезона, что было большим событием там, куда они собирались идти сегодня вечером. Они пригласили и меня, но мама в доброжелательном тоне объяснила им, что я еще не скоро смогу выйти за порог этого дома. Это уже нечто запредельное. Разговор перешел на бойфренда, которого я не помнила.

      – Он такой горячий, – простонала Кэнди. – И такой… просто совершенство.

      – Во всем, – Вероника согласно кивнула, скрестив на груди руки. – У вас такие совершенные отношения.

      А я смотрела на спокойную девушку с каштановыми волосами. Она все время стояла молча, теребя в руках маленькую